Гремело небо, прорвало хляби. В блистаньи молний качалось море;
Втекали реки в его громаду, а волны бились, дробя утёсы, на гребнях пенясь.
Вздымаясь в волнах, той серой пене казалось: выше её нет в мире.
И, гордо брызжа на грудь утёсов, она кричала и зло смеялась:
"Вот захочу я , вдруг всё разрушу!"
Утёсы молча терпели волны и лишь осколки у ног громадных, в песок слагаясь, крепили берег.
Ревело море, на берег волны оно бросало, как в страшной битве; и вот утёсов главы остались глубоко в море. А пена громко, с волны стекая, всё продолжала кичиться силой, плескаясь первой.
Но, вот равнина. Прияла суша громаду моря и, растекаясь по ровной суше , утихло море.
Поникли волны. Пробилась зелень. А что же пена? Она так быстро бежала к суше, так громко звала свой миг победы, неся с собою весь чёрный мусор, призывно славя свою удачу в захвате суши.
А волны плавно пристали к суше, оставив пену лежать валами, и отступили, слегка качаясь, над гладью моря.
Поднялось солнце, умылось тучкой и улыбнулось в лазурной глади морской стихии.
Прозрачных речек вода струилась спокойно в море, с волной сливаясь и, неприметно
оставив стрелку , купалась в море.
Так незаметно проснулось утро. Оделись бухты пустынным пляжем. Песок ракушкой да гладким камнем украсил пляжи, и лишь отдельно, в остатках тины, в консервных банках, в разломах щепок метались крабы, ища добычу.
Смеялось море. Песком играя, бросало в камни остатки шторма, уже без пены.
И Тьма бежала теперь от Света.
29.01.2002 г.