Когда-то давно я крепко помянула грубым словцом Создавшего Миры, и было мне примерно 11 ночей. И тогда, наверное, Свет впервые посмотрел на меня, потому как пришёл покой, и понимание что всё хорошо. Понимание пришло после того, как я очень искренне попросила прощения. Впереди у меня было ещё достаточно моментов, когда совершались поступки, и говорились слова, за которые и сейчас очень стыдно. Но тогда меня простили. И только спустя много лет, как-то стало ясно, что тогда Сущий и правда, смотрел на меня. Не эфемерный образ, а настоящий и очень даже прекрасно видящий кто-то. Воспоминания эти и сейчас вызывают улыбку, и служат источником хорошего настроения, когда течение жизни отпускает, и можно потянуться чувством чуть выше, чем мы обычно привыкли. На самом деле это совсем недалеко. Чем меньше нехорошего в душе, тем ближе.
На самом деле это зависит только от нас, и от тех выборов, которые мы делаем. Потому как мы свободны. Свободны — быть счастливыми. Свободны — быть собой.
Всё в этой жизни зависит от нас, и определяется только нами. Поэтому если вас преследуют неудачи и болезни, разберитесь в себе. Остальные не виноваты, а Хранящий Счастье, тем более.
Моя Сказка начинается с Золотого кольца, и большого "Города песчаного цвета". Тот город не знал что такое деревья, да и вообще, растительность была ему незнакома. Основой его были пески, из них он строился, и они служили ему, водой, правдой и хлебом насущным. Жители определяли время по большому диску солнца, а год заканчивался тогда, когда на несколько часов, хотя это и понималось по-другому, солнце пряталось, и приятная прохлада годового дня, сменялась горячим и пряным, пустынным ветром. Тогда хотелось петь, и танцевать. И дети создавали многоугольные шары, светящиеся яркими цветами, и несли их в ладонях, а самые ловкие вращали по несколько таких сфер на кончиках пальцев, и по городу бликовали мириады отблесков, и звук искреннего смеха сопровождал неумение удержать с таким трудом созданную фигуру.
Взрослые облачались в яркие одежды, но от детей их отличал только рост, потому как вся дневная занятость слетала с них куда-то в иные пространства, и миражи, рисуемые в полёте горячего ветра, казались то баталиями древних событий, о которых никто уже не помнил из-за их глупости и жестокости, то соревнованиями неведомо как обшученных местных деятелей искусства, которые были здесь же, и добавляли в чужие картины красок, разбавляя всеобщее веселье ещё большим количеством озорных выходок.
И песчаные реки влекли песчаные лодки к далёким песчаным берегам, где самые неугомонные пытались основать новые города, если, конечно, за ними кто-то хотел идти. Конец года считался для этого лучшим временем, и провожаемые добрыми напутствиями, путешественники ловили лёгкие фигурки с пожеланиями, создаваемые прямо на берегах их родными и близкими, и невесомыми пушинками, летящими прямо в руки того, кому они предназначались.
Но постепенно ветер становился всё более прохладным, и показывалось жёлтое кольцо солнца, сперва казавшееся только круглым узким ободком, который всё больше и больше наполнялся светом, пока ночь не уходила из него совсем. И круглый смеющийся диск, снова сиял, показывая, что жизнь продолжается.
Самые интересные картины уменьшались и прятались до следующего конца года. Самые большие шутники, отправлялись придумывать что-то новое. И привычный шорох песка, стихающий в короткие ночи, снова возобновлял свой древний бег.
В такие дни, я любила встречать начало года на Древней башне, одной из последних башен, которая соединяла наше прошлое с нашим будущим. Она, созданная не из песка, а из какого-то твёрдого материала, показывала насколько странным может быть человек, не слышащий мир. И насколько странными и искажёнными, благодаря отсутствию ощущения Великой реки жизни могут быть его творения. Я давно скрепила фундамент, и стены, и теперь старая серая башня была покрыта россыпью песчаных узоров, и пятен, в тех местах, где когда-то были дыры. Архив показывал что некогда это было огромадное здание, но не имело смысла возводить чужие ошибки снова, поэтому здание превратилось в башню, под крепкой и надёжной мягкой песчаной крышей.
Ровные ступени вели к небольшой смотровой площадке, позади которой виднелся вход в помещение, которое можно было назвать домом, потому как времени здесь проводилось не меньше, чем в городе, среди оравы родителей, братьев и сестёр.
Сам вопрос жизни был прост. Мы жили чтобы радоваться, создавать, изучать и познавать. И наши творения, которые возникали под лёгким движением руки, из разноцветного песка радовали небо. И где-то там был Источник радости, к которому уходили самые старшие из нас, становясь чистым светом, который оберегал и наставлял, своих по временам бестолковых потомков.
Которым иногда хотелось не совсем того что следует, и которые несмотря на все объяснения, никак не хотели отказываться от вожделенной мечты.
Так, когда-то давно, одной девчонке с ещё не выросшими толком пальцами, чтобы уметь обращаться с песком, а тем более что-то делать из него, кроме нелепых горок, дежурная и уже не первой молодости, родительница Тэл, рассказала сказку из своей прошлой жизни. В воспитательных целях ,конечно, чтобы показать, что излишнее баловство, как и слишком проворные ноги, всегда приводят к проблемам. А усидчивость и послушание, вознаграждаются как самое лучшее, и стоящее похвалы.
Более всего поражало в этой сказке, наличие вещества которое, наверное, приснилось Тэли, во время отдыха, когда она покачивалась золотистой статуей с открытыми глазами, а мы несмышлёныши, пытались засыпать её песком, хотя бы до окончания её элегантных ступень. Отчего-то это никогда не получалось, а лёгкое развевающееся одеяние, окутывало нас, нагоняя дремоту, и принося непонятные сны.
Веществом этим была Вода, и как говорила Тэ, где-то в иных местах она была основой Сущего, и места эти были так же непохожи на наши, как и их обитатели на нас.
После этого я много раз пыталась представить себе Воду, как нечто совсем отличное от привычного, родного и неизменного, но кто может подобное? Не смогла ни я, ни мои братья, ни друзья. Сёстры даже не стали заниматься такой чепухой. А взрослые как-то сразу нашли нам кучу дел, чтобы направить в менее странное русло наши юные побуждения.
Тэл мы больше не видели.
Но ощущение небывалого, осталось. И оно уже никогда не покидало меня, неважно, строился ли очередной дом, или в сторону пустыни пускались песчаные закрытые коробочки, чтобы умилостивить духов, не отправлять к нам холодные песчаные бури.
- Шорох…
Время начинается по новой. Слышишь Шорох? Для кого-то это будет началом, для кого-то серединой, а кто-то отправится домой… Туда откуда мы все родом.
Старший приходил и уходил. И наверное он был действительно стар. Мне говорили, что он видел ещё начало строительства этой Башни, неумение владеть Песком, и множество перегибов и событий, которым теперь и места нет в наших словах, и совместных песнях, которые так просто поются без всяких слов. Если к нему, конечно, применялось понятие времени, то за моей спиной тихо стояла сама Вечность.
- Шорох ищет воду в пустыне. Шорох строит башни из памяти.
Боясь спугнуть родоначальника, лучше было и не дышать. Порой смысл сказанного им, прояснялся только спустя много-много ночей, которыми мы измеряли такую постоянную, как Время.
- Шорох скоро научиться жить не дыша. И наверное, обнаружит всё-таки воду. Ту самую воду. Шорох… Шорох…
Так или иначе, но ничего загадочного в его словах не было. Только добрый смех. Хорошо что не предостережение.
- Шорох… Шорох… Шорох. Поднимается ветер. Скоро бури….
- А четвёртый путь? Моё осипшее горло с трудом выговорило потребное.
- Четвёртый путь, год оставляет для Поиска Истины. Но кто оставит всё, ради никогда не виденного?! Истина придёт, но кто выдержит её? Понимание никогда не бывает лёгким. А вода остаётся водой, Шорох.
Золотое кольцо у меня позади, оставалось золотым кольцом. Не оборачиваясь, сделать шаг назад. Увидеть мечту.
Но настоящее держало крепче. И казалось, я слышу как домашние пытаются позвать меня песней, чтобы разделить радость повседневных дел. И кто-то там, пытливо смотрел на моё изображение, раздумывая о чём-то волнительном. Я даже догадывалась кто. И детишки ждали новых сказок, и было как-то несправедливо поступать подобно Тэл.
Моя Сказка не спешила заканчиваться. Она только собиралась начаться.
- Шорох.
Шорх...
Шорх..
Шорх.
Тихонько пела Башня, провожая меня по прямой линии ступеней вниз.
Нужно было предупредить Оповещающих, что в этом сезоне Холодные Бури начнутся непривычно рано…