Что-то тонко внутри запищало,
и уютно в печали стало.
Я качала себя в колыбели,
пела то, что веками пели.
И грудным молоком кормила.
Я в тоске подросла, заныла.
На руках себя стала носить,
ещё пуще петь-голосить.
Я дала своей боли волю,
и уже не реву - вою.
До того созрело внутри,
что не жалко крикнуть - руби!