Качаются от ветра города,
столбы, деревья, брошенные гнёзда,
прогорклое урочище пруда
с кусочком хлеба, что был уткам роздан.
И кормится с ладони сентября
король теней, армаду собирая.
Кукушки сонно в часиках трындят,
но ты, ещё по-летнему живая,
в объятья улиц убегаешь днём.
А ночь? А ночь не оставляет шанса
стать до утра адамовым ребром,
иль черепком отколотым фаянса
слепой луны. И стёрты навсегда,
как сапоги германских пехотинцев,
столбы, деревья, гнёзда, города
с оконных век подушечкой мизинца.
А ты уже торопишься смотреть,
как режет дождь трамвайные вагоны.
Сентябрь-мазила добавляет медь
неряшливо в любимый твой - зелёный.
И сердце замедляет свой разбег
до спелости неспешной ежевики -
по ягодке. И наступивший век,
как подворотня - сумрачно-безликий.