Придёт сентябрь - и не знаешь, куда деваться.
Кого лягнуть, на кого огрызнуться, чтоб пять минут полежать…
Всё вокруг жёлтое, аж тошнит. Старшего братца
Обогнать бы в ванную. Да куда теперь. Полушаг,
Полускачок от постели сделал и хорошо.
Теперь передохнуть не грех: вода журчит по фаянсу,
Счётчик мотает, просыпанный вчера порошок
Ногой зачем-то втираешь в кафель. А кого бояться?
Самого себя по утру найдешь льющим кофе в кружку.
Голову прятать в подушку весь день не получится,
Обывательство просто выволочет наружу,
А там, глядишь, ноги и донесут. Попутчицу
Заприметишь в автобусе и любуешься бронзовыми чулками.
Две остановки, три, четыре… Вышла, бестия.
А сам-то чего? Спал? Сквозь толпу ногами, руками…
Пешком теперь на предыдущую. В ларьке за пятак «Известия».
Что там? Потом. Потом всё. Теперь в работу.
Радио, кофе с печеньками, сплетни, дежурный нагоняй.
Часы до обеда тянутся, тянутся руки к бутерброду.
Читаешь «Известия», материшься, проливаешь чай.
Вечером выскочишь окрылённый, будто планов громадьё,
Через пять минут сдуешься, как неделю тому купленный шар.
Идёшь и думаешь, хоть бы уже оторвался тромб и адьё!
Сам для себя незаметно прибавишь шаг.
Вечером в телефоне будет она, заправленная винцом.
Разговор пойдет, мягко сказать, ни шатко, ни валко.
Будет любовью своей безграничной тыкать тебе в лицо,
Как брезгливый ребёнок тычет в дохлого кота палкой.
А назавтра снова будет сентябрь в окне,
Как с утра начнётся, так весь день только он на твоё житьё.
Всё вокруг жёлтое, аж тошнит. Чай, колбаса, омлет.
Хоть бы тромб оторвался уже что ли и адьё…