Лежит Великое безмолвие
за горизонтом праха бытия,
рождает мысль своё условие,
как неизвестность и простота.
Лишь различимо пение Творца,
влекущая дорога без конца,
в иллюзиях и в миражах дворца,
покоится лишь кладезь Мудреца.
Вас ждут слова любви и рифмы,
где вновь сердец колышут берега,
там волны бьющие о рифы
и неприметная вся суть сама.
Незыблемость влекущая пустот,
как на струне лирических частот.
* * * * * *
Лежит Великое безмолвие
в РОЖДЕНЬЕ человечества и дня,
в божественной идиллии столетий
что в крохотном величии ума.
Сильнее времени, как нет поныне,
избранье бремени сумбурных вод,
в убежище эпох даётся свыше,
от одиночества твоих забот.
В ростке природы- жизнь и увяданье,
в истоке рек, морей и сточных вод,
в обилии дождей и осязанье
в величии, дающих жизни плод.
Полнейшее стоянье жития
за горизонтом праха бытия.
За горизонтом праха бытия,
что за пределами у тьмы креста,
чарующего лирой немота,
в обыденном безволье красота.
И ЖИЗНЬ даётся многократно,
для очищения, в познанье мира,
как будто в наважденье страстном,
для благости сознания себя.
Вся жизнь подчинена законам здравым,
и отступить порою невозможно,
где множество причин покажут странным
переступить порог бывает сложно.
Она за дверью, за чертою жития,
рождает мысль свою...условия.
Рождает мысль твою... условия,
историю из образов и форм,
обыденного многословия,
из принципов устоев и платформ.
И в тысячи дорог...попутный ветер,
исхожены, что вдоль и поперёк,
ласкает слух под тихий вечер,
израненному сердцу невдомёк.
Сугубо личные терзания,
в моменты от сознанья глубины
и стоны слабые стенания,
СТЕЗЁЮ избранною колеи.
В насмешку данная ИМ слепота,
та неизвестность и пустота.
1
Та неизвестность и пустота,
придя разрушит замыслов замес,
и всех надежд последняя черта,
обрушит вмиг судьбу...каприз небес.
Безумие в отчаянье нальёт,
в чарующую чарку яства,
МУЧЕНЬЕ сладким ядом изберёт,
стравленную муть на шарлатанство.
Вступает темень и душу режет
сознание живьём стреножит,
бездушием, отчаяньем тревожит,
и твою слабость только гложет.
И песнь заводит тонкого певца,
где различимо пение Творца.
Там различимо пение Творца,
в ДОСТОИНСТВЕ, твоим терпением,
пусть достижима высота дворца
и голосом из рук творения.
А личность в уважении и нрав,
у каждого в наличие с рождения
и ценность величайшая из прав,
заложена в самих до удивления.
Наветов ложных и оскорблений,
униженных до склок, скандал,
до неприличных в форме выражений,
до пожирающего статуса начал.
Свободы блажь, что от любви венца,
влекущая дорога без конца.
Влекущая дорога без конца,
начала, что отчаяньем мельчает,
порой скучна и пагубна она,
от счастья светится, сверкает.
ЛЮБОВЬ желанна в трепете сердец,
что в образе рисующих мотив,
а выплывет тот жаждущий пловец,
\ истому неги в затмении испив.
Даёт возвыситься тем чувствам всем,
над бездною духовного пространства,
от падшего до высоты удел,
великодушия...до постоянства.
И звёзд болезнь и пение скворца,
там иллюзорны миражи дворца.
Там иллюзорны миражи дворца,
и честь и ДОЛГ в предверие возврата,
представленных, что от ЕГО лица,
задач поставленных когда-то.
Мировоззреньем, космосом, Богов,
пред Высшим разумом мы бессильны,
от воплощенья... в переплав умов,
мы тянем жилы непосильно.
Мы платим всем и вся преподношенья,
одариваем, распинаясь в прах,
при этом чувствуя все униженья,
и серым веществом предвидя страх.
Нести завет друг друга от ОТЦА,
покоится там кладезь мудреца.
Покоится там кладезь мудреца,
ДОБРОМ оплачивая ЕМУ счёты
раскрыв ладони, ловлю я от Творца,
строку стиха и взятые просчёты.
Всегда не спит оно в природе,
в рассвете солнца, в ласковых лучах,
в сердцах людей, закрытых вроде,
что открывается в определённый час.
И суждено взойти ростку живому,
в улыбке, в радуге, в цветке души,
сквозь бури жизни...непогоды,
через любые неприязни нам пройти.
Творить во благо, что сеют мифы,
где ждут слова любви и рифмы.
Там ждут слова любви и рифмы
и покаянье в забытье молчит
снуют, толкуют пульсы ритмы,
для страждущих незыблемо твердит.
Спасает ВЕРА и даёт удачу,
в ней всё сокрыто от Создателя,
та верность друга до любви в придачу,
где тайна всей Вселенной создана.
В ней шансы чести для добра, тепла,
правдивой верой, но лишь единой,
в мольбе пробьётся чистая слеза,
в людскую жизнь ИМ же со творимой.
Страданья годы, воля и судьба
где суть сердец колышет берега.
Где суть сердец колышет берега
НАДЕЖДОЙ избран путь и чувства жгут,
взаимосвязан с осмыслением всегда
там испытание эмоций кнут.
И нас влечет неведомо туда,
те ощущения беспомощности,
в ограничение удел всегда
и свойства вязкой обреченности.
Душевный гнёт "лихого ямщика",
в ступенях с жаждой нисхождения,
от не согласия звенят, трещат,
до мелкого предупреждения.
Безжалостно тоскуют грифы,
там волны бьющие о рифы.
Там волны бьющие о рифы,
поёт, пьянит разумная ДУША,
историю возводит в мифы
по-существу в крови спеша.
Субстанция тончайшая всегда,
дающая начало жизни всей,
в сознанье мыслить уподобная,
от помышлений, чувств и тех идей.
Рутина действий лишь ужасает,
и лодка жизни по волнам плывёт,
от бремени в отчаянье кидает,
свершения на волю отдаёт.
Воспрянет духом в сущности одна,
где неприметна та суть сама.
И неприметна та суть сама,
опутана с рождения она,
соединенное в кольцо венка,
ДУША для упрощенья введена.
И танец жизни не осознает,
в любви от веры и с надеждою,
ученье по достоинству ведёт,
творить добро в миру по-прежнему.
В сомненье пролетают только годы,
от поеданья самого себя,
затянута в терновьи своды,
ВЕНЦОМ по жизни окольцована.
И не при чём восточный гороскоп,
...незыблемость влекущая пустот.
Незыблемость влекущая пустот,
в очарованье, в пламени свечи,
ГОРЕНЬЕМ жизни, маленьких забот,
потусторонних шалостей ночи.
И в перезвоне прошлого с тобой,
в возврате пагубных влияний,
в бегах, в броске, в борьбе за жизнь с тоской,
всех "благ" судьбы от представлений.
Не гасни,но гори твоя свеча,
тем пламенем неугасимым,
твореньем и писанием с плеча,
сверкающим мечом необратимым.
Мани, зови, лобзай и жаль с высот,
как на струне лирических частот.
Как на струне лирических частот,
там жизнь рождённая для сана,
чарует нас звучанием лишь тот,
тем озареньем векового стана.
Там собранная мудрость Мирозданья
и во хмелю настоянная суть,
и от сердец различны покаянья,
нелепые злословья, гибель, жуть.
Величие и мания пророков,
в нелёгкий становой авторитет,
незыблемый для всех пороков,
и падающих в землю из комет.
И в наважденье звёзд сословий
лежит великое безмолвие.
* * * * * *