Глухая ночь была темна,
И где-то близко филин ухал.
Вдруг шорох лёгкий у окна
Коснулся тихим звуком уха.
Забилось сердце тук-тук-тук,
И всё проворней и проворней,
Не чуя ног, не чуя рук
Застыл я, как отливка в форме.
Я понял: то Она пришла,
Меня покинувшая Муза,
Подумал я: «Вот так дела!
Чем угостить её? Арбузом?"
Арбуз неведомо где рос,
И, может, в нём полно нитратов,
И не достать средь ночи роз,
Но у меня коньяк припрятан!
И, чтобы Музу не спугнуть,
Спросил её я с ноткой робкой:
«Не пожелаете ль глотнуть?»
А сам свинтил с бутылки пробку.
Она взглянула свысока
С прищуром глядя сквозь ресницы:
«Ты кто?» Прекрасная рука
Взлетела, как в испуге птица.
«Как кто? Да я же, мы же с вами!»
Черту здесь Муза подвела:
«Не помню, чтобы между нами
Велись какие-то дела!»
«Да не дела, а так, делишки!»-
Смущённо взял я тон другой.
«Ну, хватит! Это уже слишком!»
И Муза топнула ногой.
«А пару рифм? – я ей с надеждой,-
Мне – позарез, а вам – пустяк!»
И Муза кинула небрежно:
«Коньяк – кизяк, чувак – пошляк!»
Но к счастью, мне приснилось это:
Во сне задрыгал я ногой,
Проснулся. Филин ухнул где-то.
Спасибо, нынче выходной!