(Положим, так: чем стало для тебя
моё существование, я знаю.
Я должен жить — тоскуя и любя,
поджав язык, в безмолвии стеная.
Стенание же, в сущности, есть сон
застенков воспалённого сознанья;
но не чудовищ порождает он:
всего лишь хруст душевного закланья.
Так — заломив от горя хворост рук —
себя в печи отчаянья опеплив,
ловлю через заслонку стон округ,
чьи голоса осипшие окрепли в
несмелых экзерсисах суеты.
С них отпечатки чёрствые сняты
и выпечены мною в онемелом
удушливом пространстве — между делом.
Но не дай Бог — о них узнаешь ты...)
17. II. 2016.