Посвящаю своей любимой дочери Еве.
«АНФИСА»
Я, не могу точно сказать, сколько было ей от роду лет, может два, а может и чуть больше, это вероятно рассудит только время и сам Бог. Но она была в общем понимании собачьей внешности, настоящая красавица. Своей собачьей породой, она вышла между таксой и кокер спаниелем.
Кто ее были родители до подле ни кому не известно. Длинное, невысокое все на мышцах, вытянутое короткошерстное тело, с карликовыми лапками, касалось, верхнего края травы и напоминала мне большую, толстую «Докторскую» колбасу, которая выглядела как-то смешно, особенно при ее беге. Короткие лапы на длинном теле выглядели весьма неуклюже, которые заплетаясь, утопая в зеленом травяном ковре, замедляли ее скорость, отчего она злилась и лаяла, когда ее собратья по крови, обгоняя свою подругу, первыми достигали человеческих рук, которые давали им разные лакомства, привезенные с собой в виде сосисок, котлет и другой мясной снеди.
Голова у Анфисы была небольшой и слегка продолговатой, которая полностью помещалась во взрослую человеческую ладонь. Нос длинный и вытянутый, глаза выразительно умные на выкате, коричневого цвета, как и все ее тело, словно две больших бусинки смотрели на гостя, таким преданным взглядом, что казалось, что на тебя смотрит не собака, а сам человек, которая понимает каждое твое слово, каждый твой жест и даже то, что хочет кто-то, что-то сказать, опережая мысли нового своего знакомого в лице человека.
Ее обвисшие уши были такие огромные как два лопуха, свисавшие вниз к земле, что придавали ей удивительную внешность, от которой можно было только улыбаться и восторгаться таким чудом природы.
Познакомился я с ней осенью прошлого года, когда в очередной раз от большого удовольствия к рыбной ловли, решил поехать на пруд, чтобы поудить рыбу в небольшом, зарыбленном водоеме.
Погода в сентябре месяце в тот год на удивление стояла теплая и солнечная.
Листья с деревьев, слегка пожелтев, отрывались от них, и медленно кружась, делая в воздухе всевозможные пируэты, ложились на землю, падая под ноги. Утренний, прохладный воздух оживлял весь организм на целый день. Становилось дышать легко и свободно, после изнуряющей летней жары.
Я, вместе с Валерием Петровичем, своим знакомым, собрав и загрузив все свои рыбацкие принадлежности и вещи, включая несколько удочек и спиннингов, двинулись к водоему на четырех колесном железном коне в шесть утра. Ехать от города к нашему конечному пункту было не более одного часа.
Те, кто проезжал по дороге Федеральной трассы Новороссийск-Ростов, поймет, какая замечательная природа окружала его все время следования по этому маршруту. Вначале, по обе стороны тянуться горы, окутанные в убранство осенней листвы разнообразного и необычного цвета, начиная от зелено-желтого до коричнево-бежевого как на одном из рисунков холста художника авангардиста Малевича. Низкое осеннее небо с кучерявыми, томными облаками и свежий воздух, дурманит твой разум и все твое нутро. Между гор и вдоль дороги, видно как тянутся змейкой мелкие речушки, уходя снова в чащу лесов. Весной они полноводные и быстрые, быстрое течение которых, уносит с собой поваленные кустарники и деревья, а к осени они становятся совсем мелководными и не глубокими.
Далее, где горы заканчивались, начинались небольшие про лески плавно переходящие в фруктовые сады с одной стороны дороги и пастбища с другой стороны на которых паслись стада овец, баранов и коров. Только вдалеке уже виднелись в дымке силуэты небольших гор.
Проехав незначительную часть дороги, местность и природа становится совсем другая.
Теперь, вместо гор и пастбищ твоему взору предстают вспаханные, жирные поля чернозема с уже убранной пшеницей и рожью и высохшим от солнца подсолнечником и кукурузой, местами которые еще не были убраны.
Прибыв на место, примерно к восьми часам утра, я увидел перед собой небольшой глиняный, похожий на украинскую хибару домик, выбеленный известкой в светлый цвет.
Рядом с ним по обе стороны возвышались деревянные постройки, предназначенные для хранения всякой всячины и в частности рыбацких снастей, начиная от бамбуковых удилищ до сетей. Вокруг всей этой скромной обустроенности, неторопливо по парам расхаживали куры и гуси, поклевывая и пощипывая еще не выцветшую от летнего солнца зеленую траву. Здесь же, греясь уже не теплыми лучами утреннего солнца на траве лежали друг возле друга более десяти жирных котов, разноцветных мастей, начиная от обычно серого и заканчивая рыже-бело-коричневым. Рядом с котами, сидели и смотрели на нас две собачонки, обычной дворовой породы. Одна была крупнее и более упитанная, ее звали Физа, другая чуть меньше, худее намного чем первая и звали ее Лора.
Общий экстерьер у них был один на двоих, все черного цвета как ночная смоль.
Они сидели и смотрели на нас, пока мы выкладывали свои вещи на землю, и лишь в знак своего дружелюбия к нам крутили своими хвостами. Я, позвал их негромким свистом к себе, протягивая свою ладонь, слегка присев на корточки.
Подбежав ко мне, Физа стала ластиться к моей руке упираясь своим мокрым носом и повизгивая от радости. Лора, подбежав ко мне второй, перевернулась на спину и подняв к верху свои мохнатые лапы, стала смотреть на меня таким нежным и в то-же время обнадеживающим взглядом, чтобы я видимо погладил ее брюхо или дал чего-либо вкусненького, привезенного с собой.
В это время из домика вышел чуть старше средних лет человек высокого роста и плотного телосложения. Он неторопливо подошел к нам и поздоровался. Звали его Александр. На вид ему, как мне показалось было не более пятидесяти лет от роду, но как я узнал позже, Александру уже перевалило за шестьдесят четыре года. Выглядел он настоящим молодцом. Его загорелое тело, так как он находился с голым торсом, выглядело совсем не дряхлым как у людей в таком возрасте, а наоборот подтянутым и слегка накаченным. Когда он мне пожимал мою ладонь при нашей самой первой встрече, я думал, что ее зажали в тиски и медленно сжимают, отчего мне стало слегка больно, но я не произнес ни слова, а только про себя подумал, вот силища, как у русского богатыря. Лицо у Александра было простовато как у обычного деревенского мужика, загорелое, грубоватое с морщинами на лбу и двумя полосами по обе стороны рта, которые спускались вниз до подбородка, что придавали его внешности какую-то суровость и в тоже время некую надменность. Как потом уже я понял при неоднократных наших встречах, это был только обманчивый вид, на самом деле он был очень дружелюбным, гостеприимным и довольно скромным человеком.
-Ну, что, начал он первым, -располагайтесь у нас, показывая рукой вокруг себя. «Чем богаты, тем и рады»! -До которого времени остаетесь у нас, спросил он меня, слегка потирая свои шершавые и загрубевшие руки, смотря на меня столь пристально, что мне сделалось как-то неловко по себе»!
-Я думаю, что вечерней зорьки, а там и домой, произнес я неторопливо, смотря на его реакцию.
-До вечерки, так до вечерки, произнес он слегка улыбаясь своей простодушной улыбкой.
-Значит смотрите, вот одно озеро, приподнимая и вытягивая руку, горизонтально земли, напротив своей груди и указывая в левую сторону, стал рассказывать Александр, вот второе озеро, поворачивая уже руку в правую сторону.
Но обычно, кто сюда приезжает ловить рыбу, как правило, останавливаются на левой стороне, там больше рыбы, хотя она немного мельче, чем в правом, но лучше ловиться. А там смотрите сами, как Вам будет удобнее и лучше, продолжал Александр, так и выбирайте.
- Вы не беспокойтесь Александр за нас, продолжил я. Как Вы посоветовали, там и будем ловить.
-Тогда я займусь своими делами, ответил Александр, а Вы проходите по дамбе между озер, показывая рукой в направление нашего пути, пояснил он, а там, увидите между камышей прогалины, там и становитесь где и кому лучше будет.
Он ушел, а мы вместе с Петровичем взяв в руки свою поклажу с рыбацкими принадлежностями двинулись в направлении, которое указал нам Александр.
Собаки, соскочив со своих мест, ринулись за нами, слегка повизгивая от радости и опережая друг друга наперегонки, видимо от того, что новые незнакомые еще им постояльцы в нашем лице, накормят их чем-то вкусным, а самое главное не обидят младших братьев своих.
Пройти до места ловли рыбы нам предстояло не более ста метров.
Сама природа в этом месте была разнообразной и соответствовала той природе, которая существует в северной части Кубани. Вдоль двух озер тянулись лесопосадки состоящие преимущественно из акаций и лиственных деревьев.
Так называемый домик, как я обозвал хибару Александра, находилась в небольшом лесном массиве, так называемой лесополосе. С одной стороны от домика, расстилалось огромное вспаханное поле, на котором только и остались виднеться корешки от убранного подсолнуха, с другой стороны лесополосы виднелось два водоема, поросших выцветшими за лето желто-коричневого цвета, высоким камышом с небольшими прогалинами, которых разделяла между собой дамба шириной не более пяти метров.
По другую сторону двух озер, так-же виднелась неразделенная, лесополоса, которая тянулась сплошной цепочкой, закрывающая собой остальной весь пейзаж окружающей тебя природы за ней, и что было за ее границей, невозможно было лицезреть, если только не пройти несколько сот метров по дамбе вперед и преодолевая заросли поросшего кустарника, что в принципе ни кому и не нужно было это делать, так как основная цель приезда сюда была рыбалка и конечно-же сам воздух.
Пройдя несколько десятков метров вдоль озер по дамбе, мы остановились с левой стороны водоема возле нескольких прогалин. Физа и Лора, кружились рядом, то ложась на спину, поднимая кверху лапы, слегка повизгивая от счастья, то вприпрыжку бегая друг за другом, пытаясь укусить свою подругу исподтишка, то снова возвращаясь к нами, обнюхивали нашу поклажу, выискивая чего-нибудь вкусненькое.
Утро на озере! Самое необычное зрелище! Солнце, еще не встало, хотя уже было довольно светло! На водной поверхности водоема полный штиль и затишье, лишь на середине озера с величественной гордой осанкой по ее глади, скользили два лебедя, создавая некую полную ауру самой природы и обитающей в этих местах фауны. На противоположной стороне, где-то на деревьях стала куковать кукушка, которую подхватили другие ее несколько сородичей. Только и оставалось думать, кому из них верить, та, что справа или та, что слева, считая в уме, сколько осталось прожить еще на этом белом свете. Понятно, что это только людское поверие и не более, но все же хотелось бы верить одной из них, что наверное еще много! Рядом с нами, на камышах, прицепившись своими коготками лап, сидели какие-то непонятные для меня и впервые увиденные пернатые, которые заливались песнопением в виде улюлюканья, писка и щебетания, перебивая друг друга. Мир торжественно оживал от ночной спячки. В такие минуты, хочется жить вдвойне и не думать ни о чем скверном и гнетущим твои мысли, что-то вроде похожего на забытую мелодию, которая уходит в некуда и про нее ни кто и ни когда уже не вспомнит.
Пока мы раскладывали на деревянном столе, находящемся здесь-же всю нашу провизию и разматывая удочки, наши спутницы Физи и Лора, молча, облизываясь смотрели своими грустными глазами с неким вожделением на нас, прося молча - «А не угостите нас чем-либо вкусненьким»?
Петрович, насадив на крючок наживку в виде консервированной кукурузы, первый забросил в воду леску, положив удилища на установленные треноги, на краю плавно уходящего в воду склона.
Высматривая на озере наиболее подходящие сделанные человеческими руками
прогалины между камышей для рыбной ловли, в которых, как правило, ловят рыбу рыбаки, я обратил внимание на то, что в водоеме очень много плавает водяных крыс, которые и крутились возле таких мест. Когда есть крысы в этих местах, то я знал, что успеху нашему в ловле рыбы не видать. Рядом с нами, где остановились мы с Петровичем, также по камышам шныряли они друг за другом, а затем ныряли в воду и обратно в камыши, распугивая нам всю рыбу.
Я, в свою очередь, перед началом рыбалки начал сначала обхаживать своих новых
друзей, угощая их такими лакомствами как вареной колбасой и пирожками с мясом, поочередно с рук давая то одной, то другой.
Петровичу, уже не терпелось отметить наш приезд на природу в форме осуществления нашей давней мечты как рыбалка пятьюдесятью граммами горячительного напитка.
- «Наливай, Петрович!», - с неким азартом произнес я, приступив наконец-то к своим снастям.
Петрович, неторопливо, подойдя к столу, на котором уже кучкой была свалена разная, привезенная с собой снедь, разлил по стаканчикам, еще холодненькой, не успевшей остыть водочки.
Собаки, сидя рядом, сосредоточенно наблюдая и сверля нас своими бегающими в разные стороны глазами, с Петровича на меня, с меня на стол и наоборот, понимая, что обед им достанется сегодня воистину отменный.
Опрокинув по рюмочке горячительного напитка, Петрович отправился к себе на место ловли, а я нацепив на крючок наживку, закинул снасти под камыш, разложив удочки на треноге как это сделал мой напарник, принялся сооружать себе некий навес от защиты солнца в виде большого зонта.
Не прошло и пятнадцати минут с момента нашего заброса в воду снастей, как я услышал душераздирающий, счастливый и в тоже время взволнованный вопль Петровича.
– Андрей, подсак»! -Быстрее!
Я схватил лежащий рядом подсак и побежал к Петровичу, который в своих руках еле удерживал удилище, которое гнулось к земле и трещало, словно ломающийся камыш под напором порывистого, шквального ветра.
Подбежав к Петровичу, я увидел следующую картину. Одной рукой, Петрович, держал удилище, которое изогнулось до такой степени, что было очевидно, еще несколько минут такой напряженной борьбы с неизвестным нам монстром и насупит победа последнего, вследствие неравной борьбы между ними, другой рукой, подкручивал медленно катушку с леской, чтобы держать его в постоянном напряжении. Борьба продолжалась с новой силой. Рыба, тянула леску все глубже ко дну, пытаясь уйти под камыш. Петрович, весь вспотев, трясущимися руками еле удерживал удилище. Рыба быстро разворачивалась под водой, уходя то в одну, то в другую сторону с новой силой натягивая леску до такой степени, что вот-вот и наступит тот истинный момент «неудачи рыбака», когда она как струна не выдержит такого жесткого натяжения и порвется. Я держа в руках длинный подсак, наблюдал с огромным азартом за этой борьбой, переживая за Петровича всей душой, что бы ни дай Бог первая наша поклевка, не стала последней.
Прошло чуть более 15 минут, когда Петрович медленно, с усилием стал подтягивать нашего монстра к берегу. Физа и Лора сидели возле моих ног и тоже внимательно наблюдали за происходящим, как будто понимая, что происходит вокруг них, только облизываясь и чуть слегка повизгивая.
Подтянув к берегу из последних сил еще не видимое нам чудовище, которое было погружено полностью в воду, Петрович, на правах старшего по возрасту и опыту заядлого старого-рыбака скомандовал мне -«Ну, что ты стоишь как вкопанный»? Давай подсак! Подбежав к Петровичу я мигом опустил подсак в воду под рыбу, где виднелась натянутая в воду леска и стал подсекать монстра, чтобы он попался в мой так называемый капкан. Не прошло и минуты, как рыба забилась в подсаке. Мы выиграли этот бой. Вытащив на берег огромную чушку, с Петровичем определили, что это был зеркальный карп, весом не менее 7 килограмм, чешуей с размером в пятак, желтого цвета, с неким таким горбом на макушке идущей от головы к туловищу. Это был настоящий праздник для нас.
Вытащив рыбу из подсака, Петрович торжествуя, забросил в воду садок вместе с уловом, предложил за победу поднять по рюмочке беленькой, на, что я естественно согласился.
Я просидел возле удочек своих, смотря в упор на поплавки, ни на что не отвлекаясь еще минут двадцать, но на какой то миг задумался о своем, когда понял, что один из поплавков исчез. Приподняв к верху и потащив на себя удилище, оно сначала легко изогнулось, но потом выпрямилось, леска была внатяжку.
Подтянув к себе снасть и вытащив на берег одним резким рывком, я понял, что на крючке сидит карась около килограмма.
Моему счастью не было конца. Я радовался словно ребенок, которому впервые в жизни, родители подарили его давнюю мечту, игрушку которой не было ни у кого кроме тебя.
Сняв с крючка толстого с желтой чешуей карася, я бросил его на землю недалеко от себя, пока занимался своими запутанными снастями. Не знаю, сколько прошло времени, может пять, может десять минут, но когда подошел к месту где должен быть находиться пойманный карась, его на месте не оказалось.
Физа и Лора сидели на своем месте неподвижно, только смотрели на меня своими светлыми и преданными глазами.
Осмотрев и обыскав все вокруг, я был в диком недоумении, куда подевался мой пойманный хоть и небольшой, но ценный для меня трофей.
Кроме меня, Петровича и двух собак, которые не отлучались со своего насиженного места с момента нашего прихода, ни кого не было! Вывод из логического завершения моих поисков состоял только в одном для меня, пойманный карась самостоятельно укатился обратно в воду и был таковой.
Немного расстроившись, я сел на привезенный с собой стульчик и стал пристально наблюдать за своими поплавками, которые слегка покачивались на воде возле пожелтевших от летнего солнца камышей.
Петрович, также неподвижно сидел в стороне от меня, поглядывая на свои снасти, лишь изредка выдергивая леску из воды, после которых были слышны его возгласы, относительно неудачных подсечек рыбы, которая периодически сходила с крючка.
В этот миг, один из поплавков на моей удочке, медленно по воде стал скользить в сторону камыша, а затем медленно ушел под воду. Резко дернув удилище, чтобы подсечь рыбу, я почувствовал, как леска натянулась, словно струна и вся тяжесть непойманной еще мной рыбы, легла на мои руки, которую я медленно, но уверенно стал подводить к берегу.
-Петрович,-подсак, крикнул я громко, чтобы мой напарник услышал мою просьбу.
Борьба, продолжалось, каких-нибудь пять минут, не более, как на берегу в подсаке оказался зеркальный карп около полутора килограмм. Моей радости не было предела. Это был первый мой значимый улов за сегодняшнее утро. От счастья, пойманной рыбы, я налив в несколько стаканчиков «беленькой», решил пойти к Петровичу, который мигом, после оказания мне помощи в выуживании карпа из воды, уже сидел на своем месте, устремив взгляд в качающиеся на волнах поплавки, видимо для себя решив обловить меня, пока я буду заниматься другим делом. Моя пойманная рыба прыгала на траве, переворачиваясь с одного бога на другой, инстинктивно и жадно открывая рот для глотка воздуха, чтобы не умереть раньше времени.
Выпив с Петровичем по несколько капель в честь пойманного «водяного белого зверя» я с веселым настроением отправился к своему, трофею и какое, было мое удивление, когда обнаружил, как и в первый раз отсутствие на берегу рыбы. Мои верные четвероногие друзья вместе со мной находились у Петровича, пока мы общались с ним и мои подозрения относительного того, что они могли стащить рыбу развеялись полностью, как ветер в поле. Я был просто шокирован и не знал, что подумать и на кого подумать, а Петрович тем временем просто смеялся над моим растерянным видом.
Хорошо, подумал я, возвращаясь к своим удочкам, раз происходит такая непонятная вещь, как исчезновение моего пойманного рыбного запаса, я буду действовать иначе, как говорят на «приманку». Физа и Лора, уже лежали на траве рядом со мной, пристально смотря как и я на мои поплавки в воде.
Утреннее солнце уже встало над головой и потихоньку стало припекать, легкий ветерок, который дул с севера сменился полным бризом в связи с чем, я снял с себя верхнюю одежду, оставаясь в одной футболке. Моему примеру последовал и Петрович. Время близилось к одиннадцати утра. Погода была просто отменная, душа радовалась и пела. Но интенсивного клева, которого я так ожидал, так и не было до сих пор. Мой улов, состоящий из двух голов рыб, исчез непонятным образом, так что рассчитывать на уху, приходилось только на пойманного Петровичем карпа.
Просидев на своих насиженных местах до обеда, мы с Петровичем так не чего и не поймали. Рыба, словно растворилась и ушла от нас в неизвестное направление. Становилось скучно. Наши четвероногие друзья, забившись под небольшой столик от припекающего солнца, поочередно зевали, смотря на меня своими преданными глазами с
желанием получить что-нибудь съестное с нашего стола. Петровичу я предложил, пока клев ушел в затишье, почистить и разделать пойманного карпа и начинать делать уху. Уха из свежей, только что пойманной рыбы, приготовленная в котелке, особенно на природе считается самым прекрасным и вкусным горячим блюдом, которое могло бы быть на свете.
Пока мы занимались всем необходимым для приготовления ухи, к нам подошел Александр с огромным в размерах астраханским арбузом, выращенным на собственном бахчевом поле, которое находилось поблизости от озера.
Поговорив о разных на сущих жизненных делах и заботах, Александр попрощавшись на некоторое время с ними, поблагодарив за приглашение на предстоящий ужин с ухой, поинтересовался у нас, не видели ли мы Анфису. Я сначала не понял кто такая Анфиса, и первой моей мыслью в голове проплыла девушка или женщина с таким именем, на, что Александру ответил, что ни какой Анфисы мы с Петровичем не видели и мимо нас ни кто из женщин не проходил.
Александр, заманчиво улыбнулся и пояснил, что Анфиса, это не женщина, а самая ни что ни есть обычная собака, медленно уходя от нас к своему домику. Я не предал тогда его словам большого смысла.
Костер разгорелся в полную силу и, поставив, на треногу котелок с водой мы с Петровичем отправились каждый к своему месту, где были заброшены удочки, чтобы хоть
немного времени уделить рыбной ловле. Вытащив из воды удочки и поменяв наживку на крючке в виде консервированной кукурузы, я забросил обратно в озеро снасть ближе к камышу, где видно было невооруженным взглядом какое-то движение на воде в виде кругов, которые расплывались на поверхности водоема. Не прошло и пяти минут, как один из трех поплавков, медленно стал покачиваться из стороны в сторону, затем лег в горизонтальное положение на воду и словно гоночная машина, быстро набирая скорость, помчался в сторону камышей. Пока поплавок не достиг зарослей камыша, торчащих из воды, я успел подсечь во время леску, отчего удилище согнулась пополам и стало трещать от веса непойманной мной рыбы! Петрович, пока сидел в полу спящем состоянии в один миг от услышанного треска моей удочки, без моей мольбы о помощи, схватив подсак, подбежав ко мне, стал морально поддерживать меня при выуживании рыбы с водоема, которая всячески сопротивляясь, пыталась уйти в камыши, не давая мне ее приподнять или подтащить к себе. Она стояла на одном месте, утаскивая все глубже и глубже ко дну, леску удилища, которое вот-вот должно было поломаться пополам и все мои усилия, относительно спорной борьбы, были на ее пока стороне.
Не помню уже, но сопротивление продолжалось минимум минут двадцать, когда я из последних сил стал подтягивать все ближе и ближе к берегу невидимое существо, пока Петрович не подвел под рыбу подсак и, захватив ее, стал подтягивать и приподнимать ближе к берегу. . Это был мой поистине важный и настоящий трофей. Я впервые в жизни, поймал на удочку белого амура не менее восьми килограмм, которого запустил в свой огромный садок. На душе стало прекрасно и желание совершить прекрасный поступок, вырывалось из груди с огромной силой. Собрав со стола всю колбасу и подозвав к себе Физу и Лору, стал обоих кормить с рук. Собаки, жадно накинулись на меня и стали с рук вырывать угощение.
Петрович в то время пока я кормил собак, по тарелкам разливал приготовленную на костре уху. Запах был просто умопомрачительный, который смешивался воедино с рыбой, черным перцем, картошкой, морковкой и самого костра, после того как мой товарищ опустил на несколько минут в казан горящую головешку.
Собаки, наевшись как говорят «от пуза», легли на свое прежнее место, а мы с Петровичем, налив в себе по сто грамм «беленькой», принялись за уху. Я в жизни ни когда не ел, ни чего вкуснее, аппетитней и сытней, чем приготовленная на костре из свежей рыбы такая похлебка. Время близилось вечерки, хотя до темноты оставалось еще много времени, и я знал, что скоро, должен начаться настоящий клев.
Александр, занимался видимо своими делами и не появлялся у нас, хотя был заранее приглашен на уху от всего чистого сердца еще до начала ее приготовления.
Посидев еще около получаса и пообщавшись с глаза на глаз, мы с Петровичем, наконец, то решили, что пора нам прекращать наш диалог и идти каждый к своему месту,
чтобы испытать настоящий вечерний клев, который со слов Александра должен был начаться именно в эти вечерние часы. Насадив на крючок новую наживку, я аналогичным образом как и в прежние разы, забросил свои несколько удочек под камыш и стал ждать. Петрович, размотав спиннинги, забросил кормушки далеко от берега и усевшись основательно в свое кресло, как и я, стал ждать поклевки.
Прошло чуть более пятнадцати минут как Петрович к берегу выудил на спиннинг небольшого карася, выкинув его на берег как я это делал прежде. Пока, он возился со своей снастью и пока ее забросил обратно в озеро, выйдя на берег обнаружил, что карася уже не было, вроде того, «как корова языком слизала». Куда могла подеваться пойманная рыба, ни кто и понятия из нас не имел.
Здесь, что-то было не так. Но, что не так, ни кто из нас не мог понять. Проводя, как говорят собственное расследование, мы с Петровичем решили пойти на такой шаг. Поймать рыбу, не зависимо от размеров, кто первый поймает из нас, та рыба и станет, приманкой для непойманного вора и вот тогда мы узнаем, куда исчезает наш улов и кто настоящий воришка.
Вот пришла и моя очередь вытаскивать очередной улов. Поплавок сначала закачался из стороны в сторону, затем плавно стал погружаться в воду, пока не исчез совсем, после чего рывком удилища подсек невидимое мне, скрывающееся в воде неизвестное рыбное создание. Удочка изогнулась, леска натянулась как струна и снова началась борьба между мной и рыбой, кто кого. Конечно, после непродолжительной борьбы я без особых усилий вытащил зеркального карпа около полутора килограмм.
Чтобы осуществить свой замысел и поймать неуловимого воришку рыбы, мы с Петровичем договорились, что кто первый поймает рыбу, тот и бросит ее недалеко от себя на берег, а сам будет заниматься своими делами не подавая ни какого вида невидимому прохвосту, чтобы не спугнуть, а второй из нас со стороны будет наблюдать за происходящим вокруг пойманной рыбы.
Выкинув на берег карпа, я повернулся спиной к берегу и стал медленно наживлять на крючок наживку в виде небольшого куска пенопласта, который используют для ловли такого вида водной фауны как толстолобик. Не прошло и нескольких минут, как Петрович сорвавшись со своего места стал бежать ко мне с криками -«Держи ее»!, при этом размахивая руками. Обернувшись, я увидел такую картину, которая потрясла меня до глубины души и я просто оторопел. На берегу, куда я выбросил рыбу в качестве приманки как вкопанная от криков Петровичи или от того, что ее наконец-то поймали как воришку, с рыбой в зубах, стояла непонятная помесь собаки, нечто подобное между кокер- спаниелем и таксой. Я такого индивидуума в собачьем обличии не видел еще ни когда в своей жизни.
Она смотрела своими огромными, выразительными и умными как две бусинки глазами, то на меня, то на Петровича, словно понимая, что по ее душу поднялся шум. Не успели мы с Петровичем подбежать к ней, как она вместе с рыбой стала убегать от нас в заросли камыша, который рос с противоположной стороны дамбы. Нырнув в камыши, наш потенциальный воришка затих и притаился, стараясь сбить нас толку, что ее здесь нет. Но не тут-то было! Мы увидели, как из зарослей выглядывала небольшая, продолговатая голова похитителя, уши которой, были огромны как лопухи и свисали вниз, придавая ей
довольно смешной вид. Ее глаза смотрели на нас в упор, и в них не было видно какого-либо испуга или страха перед нами. Плутовские глаза собаки, которых я вовек не забуду ни когда и которые врезалась в мою память как охотничий нож входит в дерево, оставляя на нем глубокий след на долгие года.
Рядом с собакой, лежала пойманная наша рыба, которую воришка, стащила у нас с Петровичем самым наглым образом и перетащила к себе в укромное место.
В то время, пока мы вдвоем занимались, расследованием хищения нашего улова, к нам подошел Александр, который спокойным голосом спросил, что мы так упорно и активно ищем в камышах.
Второпях, Петрович стал рассказывать Александру всю историю, которая с нами приключилась с самого начала нашего приезда и исчезновением пойманного нами улова, собакой неизвестной породы, которая спряталась от нас в камышах, которую уловили на краже. Александр, внимательно выслушав нас, слегка улыбнулся и, подойдя а камышам негромко произнес:
-«А ну как Анфиса, проказница, иди ко мне»!
Как по команде дрессировщика в цирке, с камышей выскочила, воришка и как не бывала, уже не боясь нас с Петровичем, подбежав к ногам Александра, стала ластиться к нему, подняв голову, пристально, своими умными глазами смотрела на него в упор.
Александр, присев на корточки, стал гладить ее по голове, приговаривая, «Ты зачем крадешь чужую рыбу, негодница»?
Словно понимая неодобрительные слова своего хозяина, собака слегка прижалась к земле, слегка покачивая из стороны в сторону хвостом, уже опустив свои глаза.
Мы, стояли и наблюдали за всей этой сценой и приходили в полное недоумение от того, что между человеком и животным происходило полное понимание.
-«Ладно, продолжал Александр»! Не буду тебя наказывать в этот раз, но с тем условием, что ты, пойдешь и принесешь всю похищенную рыбу сюда»- рукой показывая на камыш где несколько минут назад от нас пряталась Анфиса, произнес хозяин собаки.
Анфиса, словно взлетела и понеслась в камыши, откуда поочередно к ногам своего хозяина, стала приносить похищенную рыбу. Мы, были просто в шоке от увиденного.
Принеся поочередно в зубах всю нашу сначала пойманную, а затем уже похищенную у нас рыбу, Анфиса с торжествующим видом, словно совершила благородный поступок, присев на задние лапы, стала облизываться, смотря на Александра, чтобы от него получить похвалу.
- Ступай, ступай, показывая собаке рукой в сторону сторожки, произнес Александр. Анфиса, как ни в чем не бывало, со звонким лаем стартовала с места в сторону хибарки. Ее длинное, невысокое, все на мышцах, вытянутое как «кишка» короткошерстное тело, с карликовыми лапками, словно не бежало, а катилось по траве все дальше и дальше от нас.
Мы улыбнулись! Внутренняя возмущенность ее недавней выходкой с рыбой, сменилась на симпатию к этому очаровательному существу как то сама по себе.
-Идем, присядем, произнес Александр, я кое, что Вам расскажу про Анфису интересное, чтобы не думали, что она только и имеет, что воровать»!
Мы присели за наш столик, оставив рыбалку на «потом» и стали слушать под новую порцию ухи, рассказ Александра про собаку. Рядом с нами, лежали Физа и Лора, которые внимательно и как бы одобрительно поглядывали на своего хозяина, время от времени зевая, широко открывая свою пасть.
Несколько лет назад, начал свое повествование Александр, я занимался прополкой капусты на поле, рукой в сторону города показал он. Так, вот, полю и полю, тогда жара стояла невыносимая, как слышу не далеко от меня в кустах амброзии, некое скуление. Подхожу, смотрю и вижу, лежит один, совсем крохотный щенок черного цвета, еще совсем слепой и скулит. Рядом ни кого, наверное, сука ощенилась и бросила умирать голодной смертью свое дитя. Обстоятельства видимо вынудили ее убежать, оставив его одного на верную гибель. Сжалился я тогда над ним, хотя на вид щенок, был такой страшный и не понятно какой породы. Принес его домой, отхаживал, откармливал, а, в конце концов оказалась, что эта была сучка. Назвал я ее Анфиса, в честь своей бабушки покойной. Все- таки, когда зову ее, то хоть изредка и вспомню свою родную душу, а так бы вообще не вспоминал бы, некогда! Когда Анфиса выросла, сначала я не мог понять, в какую породу она пошла, толи такса, толи кокер-спаниель, но не это важно в моем рассказе, продолжал Александр. Главное, в Анфисе это то, что этой собаке с генами ее матери передалась такие повадки, как давить водяных крыс на глазах рыбаков и стаскивать незаметно у них рыбу. Вы, не первые и не последние будете еще, кто, приехав на озеро, решив наловить много рыбы, оказывается ни с тем уловом, что выудили из водоема. Так, самое удивительное, продолжал Александр, улыбаясь, что она рыбу не употребляет совсем, ей нравится сам процесс так называемого незаметного хищения и молчаливой собачьей радости от совершенного ей проступка.
Все, кто не приезжает к нам на рыбалку, сталкивается с нашей Анфисой, но затем конечно все заканчивается, как и у Вас и мне приходится все возвращать нашим гостям из трофеев моей любимицы. Но смеха и радости у людей просто через край, заканчивай свой монолог, пояснил Александр!
Попрощавшись с нами, Александр удаляясь от нас, как бы невзначай кинул нам несколько фраз «Вы, еще Анфису благодарить будете», после чего ушел.
Мы, с Петровичем сидели молча, еще несколько минут осмысливая слова нашего нового товарища, как в это время к нам подбежала Анфиса и присев рядом, стала наблюдать за нами и нашей реакцией на ее появление. Я улыбнулся, взяв со стола кусок сыра, позвал ее к себе. Анфиса, как ни в чем и не бывало, подошла ко мне, виляя хвостом, присела. Отведав с моих рук, приготовленный ей подарок из кусочка сыра, Анфиса, молча отойдя от меня в сторону, легла рядом с моими удочками, наблюдая, сосредоточив все свое внимание и чутье в камыши, где резвились водяные крысы, время от время прыгая в воду и распугивая мне всю рыбу.
Петрович, ушел к себе, а забросив удочки с новой наживкой, присел на стульчик, став ждать очередной поклевки. Время шло медленно. Солнце, постепенно стало заходить за горизонт, отчего воздух стал немного прохладнее. Анфиса, выждав удачный момент, молниеносно бросилась вниз в камыши, где между ней и пойманной крысой, завязалась драка. Несколько секунд и все было кончено. Анфиса, держа в зубах за шею еще еле живую крысу, вынесла на берег и, положив на землю, стала ждать ее дальнейшей судьбы. Судьба ее ждала только одна, думаю, читатель сам догадался уже.
Расправившись с первым своим заклятым врагом, Анфиса пробежав мимо меня, снова нырнула в камыши, где долго охотилась за крысами, поочередно вытаскивая их на берег, показывая нам с Петровичем, что свой проступок перед нами она заглаживает с полной отдачей своих сил и возможностей. Буквально, через короткое время, нервное движение водяных обитательниц водоема возле нас прекратился, и рыба стала браться на крючок с такой интенсивной силой, что нам с Петровичем приходилось поочередно вытаскивать из воды свои удочки с пойманной рыбой, не успевая наживлять крючки наживкой. К наступлению темноты, что у меня, что у Петровича рыбы было уже больше, чем половина садка. С прекрасным, приподнятым настроением от пойманного улова, мы с Петровичем стали собирать и загружать свои рыболовные снасти в машину, чтобы отъезжать домой. Попрощавшись с Александром и еще не сев в машину, ко мне подошла Анфиса, уткнувшись своим мокрым носом в мою ногу, видимо дав, мне понять, - «А ты мне понравился, приезжай еще»! Потрепав по шерсти возле холки новою мою знакомую, мы стали с Петровичем выдвигаться с водоема, чтобы через несколько часов быть дома.
Так началось и так быстро закончилось мое необычное знакомство с удивительной собакой по кличке Анфиса. Пока я ехал в машине, все время думал о ней. О том, что ни когда в своей жизни я не видел, такую умную, симпатичную и необычную собаку, какой являлась собой она, собака моих дум и мыслей.
Я снова ждал новых встреч с этим удивительным животным!
ЭПИЛОГ
Совсем недавно от своих знакомых я узнал, что спустя несколько месяцев, после моего знакомства с Анфисой, какой-то пьяный рыбак, сдавая свой автомобиль задним ходом, наехал задним колесом на это удивительное существо, рядом с которым она нежилась в тени, скрываясь от палящего солнца. Вот такой ужасный и несправедливый конец жизни стал для Анфисы. Где она нашла свой последний приют я не знаю, и не хочу знать. Больше меня ни коем образом не тянет снова посетить то место, где и с помощью кого я поверил, что бывает прекрасное и неожиданное понимание межу человеком и животным.
07.04-30.09.15г