{школьная программа}
Показательно отношение к приметам А. С. Пушкина. Как вспоминал его современник В. И. Даль, Пушкин «говаривал о приметах, которые никогда его не обманывали, и, угадывая глубоким чувством какую-то таинственную, непостижимую для ума связь между разнородными предметами и явлениями, в коих нет, по-видимому, ничего общего, уважал тысячелетнее предание народа, доискивался в нем смыслу, будучи убежден, что смысл в нем есть и быть должен, если не всегда легко его разгадать».
Вера в приметы и знание их сослужили Пушкину службу в ситуации, которая могла бы обернуться гибельной для поэта. Известие о кончине императора Александра дошло до села Михайловского, где находился в то время Пушкин в ссылке без права выезда до 10 декабря. Решив, что в таких обстоятельствах власти едва ли обратят внимание на нарушение им запрета, Пушкин решил отправиться в Петербург повидаться наконец со старыми своими друзьями. Поскольку останавливаться в гостинице ему, ссыльному, было опасно, то Пушкин думал остановиться у приятеля своего Рылеева.
Приказав готовить коляску и сказав слуге, чтобы собирался с ним в столицу, Пушкин отправился проститься с соседями. На пути к ним заяц перебегает ему дорогу, что считается дурным знаком. По пути обратно еще один заяц пересекает путь прямо перед конем. Когда встревоженный поэт входит в дом, ему сообщают, что слуга, которому сказано было готовиться к отъезду, внезапно заболел белой горячкой. Пришлось приказать ехать другому. Наконец повозка заложена, трогается от подъезда и прямо в воротах встречается со священником, который направлялся проститься с барином. По русским поверьям неожиданная встреча со священником также предвещала несчастье.
Пушкин, который всегда прислушивался к тайным знакам судьбы, приказывает повернуть коляску и никуда не едет. В результате он избежал своего появления в доме Рылеева как раз накануне восстания, которое как известно, кончилось поражением, Рылеев и четверо руководителей восстания были повешены, сотни других, причастных к заговору или хотя бы знавших о нем, сосланы были в Сибирь на каторжные работы в рудники. Не отмени Пушкин в последнюю минуту своей поездки, окажись он в тот вечер в Петербурге, ему бы, судя по всему, не миновать общей участи.
Позднее он сам понял это. «А вот каковы были бы последствия моей поездки, — говорил он. Я рассчитывал приехать в Петербург поздно вечером, чтобы не огласился слишком скоро мой приезд, и следовательно, попал бы к Рылееву прямо на совещание 13 декабря. Меня приняли бы с восторгом, вероятно, я попал бы с прочими на Сенатскую площадь. . .»
P.S. . . . есть противоречивые сведения, что декабристы то ли оберегали поэта,
не посвящая в свою крамолу, то ли не доверяли ему в связи со взбаломашным
характером и длинным языком. . .