Смешал фигурки я на шахматной доске,
Бессильно захлебнувшись гневом детским,
И, трепыхаясь, в маленькой руке
Плененный лорд хрипел по-королевски.
Над партией царила чехарда,
Без предпочтенья, черным или белым.
И под откос летели поезда,
Мелькали сабли и погоны офицеров.
Слонялись пешки, каждый за себя,
Терзая с вожделением обозы.
И ладьи шли заведомо туда,
Где ждали их цинга, шторма и грозы.
Лишь буйные чудачества ферзей
Невольно вызывали восхищенье.
А всадники, загнав своих коней,
Рыдали, не скрывая сожаленья.
И всполохи зарниц пронзали мрак,
Когда шатался я, перед заветной дверцей.
Когда коварный, ненасытный враг
Лизал мое отравленное сердце.