Осень … Я сижу на застекленной террасе старой дачи … Солнце то заглянет в узорчатые оконца, то спрячется за размазанную по небу тучу. Когда солнце здесь, со мной, пол, покрытый линолеумом, с повторяющимся орнаментом из желтых квадратов, обрамленных узорчатой коричневой каймой, становится еще желтее и уютнее.
Мне удобно наблюдать за жизнью солнца на полу террасы: я примостилась на невысоком детском стульчике. Он уже давно отслужил своё, старое сиденье расслоилось, треснуло, да и некому стало на нём сидеть – все, кто рос в этом доме, - выросли … Но вот вчера решили содрать со стула старое сиденье … И выпилили из крепкого оргалита новое, и сочно прибили гвоздями. И вот я сижу на старом отремонтированном детском стуле. И пол совсем близко от моих глаз. И только солнце заглянет в окна сквозь узорчатые окна террасы – сразу застелет пол солнечными ромбиками. Солнечный свет легко проходит сквозь стекла, но не в силах преодолеть затейливые переплеты оконных рам – так рамы и солнце расцвечивают пол террасы солнечным орнаментом.
У моих ног восседает черный кот, наглец и гуляка. Пять лет назад он был подобран в одном из московских дворов, отмыт, накормлен и наречен Геркулесом. В честь знаменитого французского кота, героя веселых "Приключений Пифа".
Весной кот дичает, и, будучи привезен на дачу, почти не появляется дома. Изредка его хитрая морда мелькнет в кустах старой разросшейся смородины или в рядах малины раздастся боевой котиный клич. Можно встретить кота и во время прогулок по окрестным лугам и перелескам, завидя меня, он учтиво оставляет свои дела и с важным видом сопровождает меня по дорогам и тропам, но перед самым домом, мяукнув, удирает в кусты.
Но на дворе осень … Кот подомашнел. Я кормлю его с рук теплым, жирным блином. И какая мне разница – наступит ли завтра?