******
История о необыкновенной
женщине.
И не мать, и не солдатка –
Бог ей не дал быть женой,
Молода была и хватка,
Да не вышла красотой.
В общем, было б всё нормально,
Появился молодец,
Да пришла война с печалью,
И любви пришёл конец.
Парня с первым же призывом
Отправляют на войну,
Шла беда с ним без отрыва:
Вскоре парень пал в бою.
Эх, война – беда большая,
Охватила всю страну:
Не было села и края,
Где б не ведали беду.
Всё для фронта, для Победы,
Ночь и день без отпусков
Дрались парни, дрались деды,
Бабы встали у станков.
Даже малые подростки
От двенадцати годков
На высокие подмостки
Встали с боку стариков.
Битва – брань – беда большая –
Мясорубка – жернова
Жизней, рук и ног лишала
Смерти фабрика – война.
Шли на запад эшелоны –
Увозили молодцов,
На восток же - в сан. вагонах,
Полных с ранами бойцов.
И однажды в край сибирский,
В городок среди лесов
Прибыл поезд пассажирский
С красной чередой крестов.
В городке всю ночь не спали.
Да какой же тут покой:
Из вагонов принимали
Тех, кто жив, и тех, кто мёртв.
Развозили по больницам,
В госпиталь и по домам.
Средь бойцов был бледнолицый
И почти что умирал.
Дарьей звали санитарку.
Чтоб проверить санлисток,
Приоткрыла плащ – палатку,
А боец – без рук, без ног!
Сердце будто бы запало,
Дарья словно обмерла,
А к бойцу – такая жалость!…
Завернула в одеяло,
И бойца домой снесла.
А боец почти не слышит,
И не в силах уж смотреть,
Говорит он, словно дышит:
«Помоги мне умереть!»
А у Дарьи слёзы градом,
Утешает лишь бойца,
Греет воду – мыть же надо
Бедолагу до бела.
Тело с мылом мыла, мыла,
До интимных мест дошла…
Никогда не приходилось
Трогать «гордость» мужика.
Лицо вспыхнуло румянцем,
Сердце вздрогнуло слегка,
Но пришлось всё ж самозванцу
Мыть мужицкие места.
В печку брошена рубаха
Вся во вшах и вся в крови,
Чтоб не вши и крови запах
По квартире не ползли.
А во что одеть беднягу?
Хоть в своё его одень…
И одела бедолагу
В платье бабушки своей.
Полетели дни за днями,
Трудно с бедным было ей,
Травами лечила раны.
Смерть просил боец у ней.
Кто и чей, скрывал мужчина,
Кроме имя своего.
Да похоже, что и имя
Тоже было не его.
В первых днях не ел ни грамма,
Только выпил молока,
Да и то с рыданьем дама
Напоила мужика.
Дальше стало чуть полегче:
Стал немного с ложки есть,
И однажды они вместе
Попытались даже сесть.
Снова дни шли чередою,
Набирался боец сил,
И под Дарьиной рукою
Вдруг «мужик заговорил».
Зов боец не смог осилить,
Да и Дарья – не своя…
Зов любви – природы сила,
Нет могучее тебя!
С тела сброшена рубаха,
Оголилась и сама,
И в бессилье на солдата –
На «обрубыша» легла.
Через год родился первый,
После – пятый чередой…
Стал любовью скороспелой
Тот период не простой.
Уходила на работу,
В кресло, посадив его,
Возложивши все заботы
О детишках на него.
Дети слушали калеку.
Был для них отец, любим.
Десять лет умчались в лету,
Словно жили день один.
Но пришла беда большая:
Мужа смерть к себе взяла,
Долго Дарьюшка рыдала
У соснового креста.
Снова шли, летели годы,
Дети в мир ушли с крыльца,
Дарья прославляла Бога,
Что счастливою была.
16.07.2010г.