Вечереет на Воробьевых,
скрадывая цвета;
Бело-черная лень опустилась ниже;
Не колышутся воды и с ними иже;
На панели высокая тень кота.
Разобщение павших листьев,
сложенное в костры;
Безымянные стоны дворов направо;
Так и хочется крикнуть туда-то: "браво!",
где горячие вдохи еще остры.
Но дыхание без ошибок
стягивает петля:
то ли шарф, то ли северный ветр, а то ли
пневмония, что лечится смертью, коли
умиление лечится словом "бл*".
И не спрячешь сердцебиенье
остовами пальто,
И разбитый клендарь не подскажет даты,
И никто не спросит тебя: "куда ты?"
И припомнит навряд ли тебя никто.