Она - его первая, вторая, потом четвертая
И наконец последняя, пятнадцатая любовь.
Третья и пятая были красивыми, но гордыми.
У седьмой была такая задница, что стыла кровь!
И он даже женился, и будто бы раза два...
И вроде по паре лет так прожить получалось,
Что и бросать не хотел. Но - слова, слова…
В общем, все как-то само поломалось.
Потом он как будто остыл, прозрел…
Десятая была влюблена как кошка.
Он даже, казалось, детей от нее хотел.
Но как-то недолго. Совсем немножко.
У следующих двух была задача проста:
Закрыть одиночество своими телами.
Четырнадцатая была пятой. И тут он устал.
Решил, что довольно. Пусть дальше там сами.
Он вроде был счастлив, хоть и одинок.
Взрослея, лелеял в себе мальчишку.
И даже порой увлекался парой каких-то ног
И формой груди… Но ленив стал слишком.
И как-то напившись, вдруг твердо решил:
Любовь - это тлен. И труха. И вообще лишнее.
Тогда он не только месячную зарплату пропил,
А чуть было не сиганул, блин, с какой-то вышки.
Потом протрезвел. Поменял вдруг жилье,
Работу и бар, и какое-то мужское хобби.
В друзьях появилось отъявленное жулье,
Как он выражался… А, впрочем, без злобы.
И вроде логично все было. Но как-то раз -
Внезапно, это ж надо такому статься -
Вся жизнь его смылась с доместосом в унитаз
Любовью с порядковой цифрой пятнадцать.
Он был не готов, он считал, это ложь -
Какая любовь, если жизнь в середине! -
Но с каждым ее шагом куда-то там в ночь
Он словно терял от себя половину.
А в день, когда она наконец не пришла -
Он сразу все понял, уже ж не семнадцать -
Любовь не уходит, пусть даже ушла
Любимая, черт ее, номер пятнадцать.
Он снова один. Он не пуст. Он не ждет.
Что жизни той будет? Лет, может быть, двадцать.
И только ночами тихонечко жжет
Надежда на счастье и номер пятнадцать.