Говорящий со мной из такой сияющей пустоты,
Ослепительной тишины,
Ты мне шепчешь, что все мы предрешены,
Налагаешь на раны швы дремоты и немоты.
Говорящий со мной из такой пронзительной глубины,
Из вулкановых спящих кратеров, звездных бездн,
Ты мне шепчешь: «Не будет твоей вины,
Если ты пожелаешь остаться сегодня без
Одежды и ляжешь к нему в кровать,
Как он только расплатится за такси.
Да! Он будет платить, расстегивать, целовать.
Большего – не проси.
Я и сам был бы рад вас связать, вас соединить,
Вылить вас как единый сплав.
Только я не придумал такую нить,
И я тоже устал, и я тоже бываю слаб.
У него под сердцем портреты детей и любимых жён –
Мне тебя никак не повесить в рамочке в этот ряд,
Но сейчас он с тобой, неистов и обнажён,
И так будет десять часов подряд.
Утром будет спешить, но как-нибудь ласково поглядит,
Может быть, второпях назовёт «малыш».
У него дела, магазин, финансы и аудит,
У него все есть. Ты чем его удивишь?
Моя девочка, я же тебе не враг,
Я – твой лучший врач, твой домоклов меч,
И во веки веков, и да будет так:
Будет много просьб твоих, много встреч.
Что еще от меня? Я и сам без сил.
Я с тобой говорю всегда, я тебе не лгу.
Приходи поплакать, но большего не проси,
Ибо большего, дочь моя, не могу".