Пролила Анюта масло.
А художник – молоко.
Было время. Сплыло счастье.
И сквозь пяльцы утекло.
Не остановило прясло.
Всё – далёко, далеко…
Тонкой ниткой отделило
Море небо от себя.
Туч претят душе чернила,
И лениво наползает на утёс
Змея – волна. Солью – горечью
Полна. Горделива и вольна.
Лишь жульё сдаёт жильё,
Картами тасуя ловко.
Фарта южного плутовка,
Вороша судьбы бельё,
Ворожеей врёт воровка,
Вглядываясь в житиё.
На углу, у остановки
Невозможно без сноровки
Штопать жизни бытиё –
Жухло жёсткое жнивьё.
И словесное вино
Льёт беспутная мотовка.
Да песочные часы
Отмеряют, как весы,
Утро, полдень и закат,
Звёзд полуночных парад.
Сквозь туманы мониторит
Чачей дынною луна.
Пьяной бормотой вина
Примою в оркестре вторит.
И не ясно за душой...
Всё в потёмках мышь скребётся.
Льётся свет звезды тоской.
Лунный луч, как чача, пьётся.
Абсурдистский инклюзив –
Черноморский дижестив.