***

Этот мир не так уж плох, в плане того, что у него еще есть шанс нас изменить. Задумайся сейчас, вспомни свои последние 24 часа, сопоставь картинки в своей голове, осмотрись вокруг, - что сделал для мира ты, чтобы он смог спасти тебя?
- откуда в тебе столько цинизма, - спросила она, выходя на веранду.
- так оно и есть, так оно и будет, сегодня ты проснулся живым и будь рад этому некоторые сегодня не проснутся, другие не придут домой, третьи не вернутся с войны. Мы настолько одиноки, что нам некому звонить, когда телефонная книга забита номерами, и нам, к сожалению, некуда идти, когда знаем адреса своих *друзей*.
- *друзей ? *, - она сделала жест из двух пальцев возле головы.
- именно, Господи, да никому не нужны твои проблемы, душевные переживания, им ни к чему лишняя драматургия, все что они хотят - чтобы слушали их, не тебя.
- некому излить душу?
- излить? Нет, это не для меня. Я всегда улыбаюсь, никто никогда не узнает о моей печали. Ни к чему.
- это опасно, тебе не кажется, нужно как - то сбрасывать с себя этот груз, но не как грязное пальто, а как что-то хрупкое, что-то ценное
Она говорила о каких - то простых вещах. Да, нужно общаться. Да, груз печали, грусти и страха весит тяжелее беззаботности. Да, я был согласен. Но есть одно но. Люди приходят, люди, хм, уходят. И ты с этим поделать ничего не можешь.
- я скажу тебе одно, - пристально всматриваясь в ее глаза, - я рад тому, что у меня есть друзья, также рад, что могу им помогать, если есть возможность. Но, я печален оттого, что у них нет меня, и они не приходят ко мне, и не помогают, и забывают о дне рождении.
Она поняла. Улыбаясь, она кивнула несколько раз похлопала по моей руке, встала и закурила сигарету. Я же допил вино.
- а знаешь, - тихо начала она, когда они случайно увидят твои сборники на прилавках, и ты станешь знаменитым, будут рассказывать всем, как их свела судьба с тобой, и что вы были лучшие друзья.
Мы улыбнулись одновременно.
- я бы не хотел стать знаменитым, я просто хочу писать.
- они об этом не знают, - улыбнувшись сказала она.