Я умираю от безделья и тоски,
И сгинул бы, как сгинули носки,
Но вот, настигла меня злая участь,
И я, будто трусы меж булок, мучаюсь.
И грязный я, словно футболка футболиста,
И пахну также, хотя от кожи пахнет чисто.
И порван, словно до дыр протёртые кроссовки,
Но я лечу, как шарф в закат, пока стою на остановке.
Мой взгляд широк, как рэперские джинсы,
И монобровь, как красный мокасин - влюбился.
А слух мой, в точь как у слухового аппарата,
Найду я свой второй насок, я в поисках азарта.
Я вижу далеко, в бинокль словно, без очков.
И унесу всё, как унёс бы твой бездонный рюкзачок.
Поступь моя сильна, но на ногах не кирзачи.
Я начал видеть будущее - я надел очки.
Одел себя как в лето, но посмотрел в окно...
Смотрю я в шкаф - и где это теперь моё пальто?
Пока искал его, я вспомнил, что смотрел в очках,
И вышел покурить с подъезда прямо в своих тапочках.
Ворона каркала с ветвей, я бросил в неё тапочки,
Смотрю, а под носками разными расплющенные бабочки.
Мой мир сразу сошёл с ума, как шляпники без шляпы,
И я упал, два зуба потерял, прям как боксёр без капы.
Я встал с земли и отряхнул грязнейшую футболку,
Пошёл домой за кроссами, ведь с тапочек нет толку.
В подъезд зашёл, а там сосед, в бабочке и смокинге,
И туфли его так блестели, словно лакированы.
Поднялся и смотрю, под ковриком носок второй лежит,
И сразу же в голове моей, под кепкой, забурлила жизнь.
Я рад так стал, что в этом мире ещё не всё потеряно.
И я очнулся, в разных носках и тапочках, под деревом.