Здесь всё не так. Не так всё трижды с краю,
сто тысяч раз, сто миллионов раз.
Строка зажглась и как свеча сгорает,
а дым струится к небу в стиле «брас».
А звезды ждут как прежде равнодушны,
и путь кремнистый под ногой блестит.
И никому моей строки не нужно,
вот только джентльмену с Бейкер стрит
и то лишь для того, чтоб обнаружить
сокрытый смысл злодейства моего.
Здесь всё не так. Меня зовут на ужин –
на выстрел гонят под «Ату его!».
Нажмут курки, осыпав иглы с елок,
но я научен жизнью и судьбой
подозревать наличие двустволок
за каждою каемкой голубой,
за радугой, за каждым нежным словом,
так точно поражающим тебя.
Здесь всё не так – а истина сурова,
тем более в концовке сентября.
Зима грядет, не нарушая связи
причин и следствий, следствий и причин.
И осень в ожиданье эвтаназий
подразнивает женщин и мужчин
нарядами в расцветке павиана,
где краснота обозначает тыл.
А истина опять на дне стакана,
который Блок когда-то не допил.
Здесь всё не так. Но, поддаваясь сплину
и по привычке осенью давясь,
я распрямляю согнутую спину
и с небом обнаруживаю связь,
куда строка моя уходит дымом,
куда и сам когда-нибудь взойду,
оставив нелюбимым и любимым
зажженную среди иных звезду.