Опалил я ладонь
Навсегда мой аул остаётся со мной.
Я пришёл под родительский кров
После долгой разлуки… и горькой виной
Наполняется взгляд до краёв.
У соседних ворот, от меня напрямик,
Одиноко вздохнув иногда,
В пальцах чётки сжимая, считает старик
Убежавшие в вечность года.
Он совсем позабыт, – ждёт, чтоб в сгорбленный дом
Заглянул бы к нему кто-нибудь,
Но уже и со мной говорит он с трудом,
Редких слёз не стесняясь ничуть.
Он похож на отца – та же мудрость и стать,
Точно так же бела голова…
– Ты прости мне, отец! – захотелось сказать,
Но невольно застыли слова.
Седина уместила беду и войну,
И понятно теперь – почему
Опалил я ладонь о его седину,
Лишь рукой прикоснувшись к нему.
Перевод с табасаранского
Владимира Сорочкина
http://www.stihi.ru/avtor/sorochkin61