Слова комедианта, сорвавшись с губ дрожащих,
упали камнем в души продавшихся людей.
И грим порвав слезою, он бросил взгляд уставший
на судей, что судили за истину речей.
На всех льстецов двуличных, которые недавно
так рьяно восхваляли его, смешить, талант.
На лживых лицемеров, в овациях купавших,
топивших его сцену в шипованных цветах.
И приговор дослушав, под вопли огалделых,
он вдруг толпу улыбкой, как прежде озарил.
И под её молчанье, теперь такой не смелой,
залившись смехом, гордо на эшафот ступил.
А смех тот, комом в горле, встал у толпы предавших,
поклявшихся когдато, ему лишь верным быть.
Он уходя смеялся над обществом пропавших.
Им завещая грустно, в унынии почить...