Клавиши в ночи выбивают марш.
Это сон уже не продлишь, не отдашь...
Эту пытку не закончишь едва начав,
Ты придумываешь себе новый устав.
Раз - обещаешь себя не жалеть,
Два - говорить, что добро все же есть.
Эти два пункта в миг перечеркнули былое -
Я ведь уже не то, не хрупкое неземное.
Раз - продолжаешь жалеть лишь себя,
Два - я лицо далеко не добра,
Подавляешь в себе желанье кричать,
Материшься, дымишь, продолжаешь перечислять.
Три - ты меня жжешь, вызывая грудную боль,
Так небрежно заставляешь бросаться в огонь,
Заставляешь в метаньях рассветы встречать,
В невесомости этой нужно учиться дышать.
Я одна, никому не расскажешь, иначе утонешь в слезах.
Мама видит, что со мною явно что-то не так.
Открываюсь, сестра понимающе руку сжимает,
Но ожоги от губ твоих это не облегчает.
Это не помогает.
Когда вспоминаешь о плечах и чуткости пальцев,
Хочется остановится, не просыпаться...
Я ненавижу металлический привкус во рту,
Когда тебе восемнадцать, а ты идешь ко дну,
Когда ты так хочешь жить, а боишься дышать,
Когда призраки прошлых лет вдруг начнут воскресать.
Тогда ты желаешь лишь одного -
Чтобы с тобою рядом не было никого.
Потому что эпицентром страданий видишь себя,
Представляешь, каким становится мир без тебя.
Я боюсь того, что хранится внутри меня,
Я расплавленное месиво льда и огня.
Я мотылек с огарком вместо крыла.
Я забыла какой, когда-то была.
7 янв в 4:00