Александр Филиппович Македонский был великий полководец. И об этом знали не только его непосредственные подчиненные, друзья и родственники, но и все вокруг, и даже те, кому и знать-то было явно ни к чему. Но знали ведь, шельмы, и всё тут. Выйдет, к примеру, Александр Филиппович на улицу запросто - на военный совет или там променад совершить перед гавгамелами какими-нибудь - а лучше бы и не выходил вовсе. Уж обязательно древний грек да подвернется: «Здравствуй, Александр! Какой же ты все-таки великий полководец! Дай-ка я тебя, душа моя, расцелую! Я, кстати, Ксенопонт Криворотый с Рыбного рынка» - и руки самым наглым образом раскидывает, чтобы, значит, обнять и поцеловать. Надо сказать, что эти древние греки народец был хоть и умеренно пьющий, ученый и культурный, особенно по части академий и разных статуй, но была у них в побыте одна неприятная черта – очень уж фамильярны-с были, до натурального хамства. Отчеств вообще не признавали, да и полный титул присовокупляли при обращении весьма нерегулярно. А без отчества-то и чиноприложения какое же сыновье уважение может быть? Подлость одна. «Эй,» - бывало кричат на всю агору – «Александр! Привет тебе, великий полководец!» - как распоследние вольтерьянцы какие-то, а не достопочтенные и законы чтящие граждане. Александра Филипповича подчас аж передергивало и рука к плётке, а то и к чему потяжелее сама собой тянулась, но, осознавая свою планиду, скоро брал себя в руки и терпел эти возмутительные выходки стоически, потому что и вправду был великий полководец. Да.
2013 г.