Фужеры, стопки и бокалы,
В них недопитая печаль.
Они забвения – менялы,
Судьбы подброшенной мораль.
Когда до подбородка слезы,
В глазницах дома ночь размыта.
Любовь клеймением покрыта,
Как кожа парковой березы.
На стол от свечки капли воска,
Пьеро под маской засмеется.
В его душе вдруг распахнется,
Для сердца белая полоска…