В жизни не встречал человека, знавшего историю ВОВ лучше Женьки Жилина.
Мы схлестнулись в 2011 году по общей оценке начала той войны и событий первых её лет.
Подробностей спора я не помню.
Женька умел уважать оппонента, не праздновал мелких побед в споре, а копал суть.
Он знал про ту войну так, как положено – цифры потерь, численность армий и количество вооружений.
Помню, я стал цитировать приказ Главкома «Красная Армия покрыла себя несмываемым позором».
Женька продолжил первые абзацы приказа наизусть.
Мы спорили пару часов не зло, подкалывая друг друга. Подружились, и он много мне рассказывал о себе.
За что и как «сидел», с кем и против кого дружил в бизнесе.
С 2011 года мы не виделись, но один раз говорили по телефону ещё до Майдана.
То, что произошло с Женькой потом, не укладывается в моё сознание.
В тех его интервью, что я видел, он был таким же, каким я его запомнил, но более нервным и резким.
Таким же резким он был и в Сети.
Задолго до событий 2013 года он помогал деньгами ветеранам ВОВ, финансировал коммунистов, хотел пройти в парламент от Компартии.
Я не успел спросить Женьку, как он совмещает коммунистическую идею и частную собственность.
Не успел его спросить, что ему за дело до наших теперешних коммунистов.
В 2011 году Женька ничего не имел со своих взглядов.
Разве только призрачную перспективу стать депутатом, но он был искренним и прямым как столб.
Спорить по существу умел и любил, но терял над собой контроль из-за нападок на политику СССР.
Высокий с виду сильный человек.
Проклятая война сделала его символом зла для многих, а символом добра на войне не стал никто.
Думаю, что за 4 года, что мы не виделись, в его жизни случилось многое, о чём можно только догадываться.
С зимы 2015-го после второго Минска Женька наглухо замолчал в Интернете.
Мне хочется верить, что он переосмысливал события и свою роль в них.
Фашист, коммунист, бандеровец – так можно думать о человеке, которого не любишь.
А я любил Женьку Жилина и без колебаний пошёл бы с ним в разведку за линию фронта если бы знал, где теперь проходит эта линия.
Если бы мы оба знали кто наш общий враг.