Все мы живем, вдаль неся быта груз,
Вместо подпруг вздернув бечевки жил,
Будто ослы… радость во мне и грусть
Вместе слились, ибо не так я жил.
Песню-напалм грела иная смесь –
Воли сил, воздуха и огня,
Ну а теперь – хоть ты на стену лезь,
Впрочем… средь стен мне не прожить и дня.
Скажите вы: “Нам бы твои труды,
Глупый поэт, правда твоя плоха:
Слог вышибать из жестких слов руды –
То не киркой на рудниках махать”.
С виду легко, но тяжело дышать:
Быт, в рану чувств впрыснув неверья йод,
Затхлостью жмет, будто бы злой ишак,
Что не вперед и не назад нейдет.
Был бы живой, было бы легче всё:
Я бо оседлал, глупую спесь отняв,
Только вот он робот, а не осёл,
Сбоем программ сам оседлал меня.
Льет планов дождь, надо б свершить сейчас –
Он коротнул, мокну с ним и стою…
Как починить? – нынче спрошу у вас,
Всех, кто мне люб в синем родном краю.
Всем, кто моё сердце насквозь прошиб
Голью лихой, вздорною для обжор,
И для кого образы из души
Я проливал, ткнув ее чувств ножом:
Друг мой простой, слово моё услышь:
Жгучую смесь воздуха и огня.
Знай, я иным, тем, кто совсем ослы,
Словно осел, выблею, спесь отняв:
Сытые вы, в плене телесных нег,
Что ишаки, стонете про уют…
Я для вас рвань, только вот человек,
Вольный и злой, лишь с ишаком стою.