Осенний вечер, шум дождя. Ежесекундно молнии сверкают.
На стенах, всполохи огня, кровавым цветом келью озаряют.
Сквозь ветра шум и треск камина, отчетливо, как за стеной,
Пугая во дворе скотину, раздался страшный, дикий вой.
Мужчина, что сидел на стуле, услышав крик, поторопил,
Того, что лёжа на топчане, пытался спать изо всех сил.
-Пора,- со вздохом молвил первый. -Свершилось,- прошептал другой.
И молча двинулись из кельи, во мрак, сквозь ливень проливной.
Всю ночь не утихала буря. Всю ночь гремели небеса.
И дикий вой не унимался, терзая души и сердца.
Лишь на рассвете стихли звуки, угомонился небосвод.
Священник, простирая руки, взирал на солнечный восход.
Не веря в то, что видел ночью, он вспоминал прошедший час.
Как сдерживал он самку волчью и её взгляд… В последний раз.
Как только мальчик появился, головка, ручки и пупок,
На суку камень опустился, прервав, последний, горький вздох.
И в этот миг раздался скрежет, пронесся леденящий ветер.
Очнулся маленький ребенок, он снова здесь, на этом свете!
Глаза его как смоль чернеют, на коже от волчицы шерсть.
А на затылке багровеют, три цифры… Шестьсот шестьдесят шесть…