20.09.2016
К концу пути мы с ним даже сроднились в каком-то смысле. Что-то похожее на чувство привязанности жертвы к своему палачу. Казалось, что закончиться это не может никогда и я, переживая секунды, придумывала ему всевозможные оправдания, а себе утешения. - « В поезде не менее душно.» «У мужа плохое зрение, а здесь ночь и серпантин.» «За то менты – не наши проблемы.» - вяло перебирала я в уме все возможные плюсы своего нахождения в рабстве у палача, гордо именуемого в турагенстве «комфортабельный автобус».
В его оправдание следовало признать, что понятия «комфортабельный автобус» в рамках нашего бюджета для человека с очень больным позвоночником в принципе не существует. Но! !! Даже если человека с очень здоровым позвоночником поместить в душегубку, в газовую камеру, в полное отсутствие кислорода, - определение «комфортабельный» вряд ли будет иметь хоть какой-то смысл.
Справедливости ради стоит заметить, что, помимо того, что чудовище с монолитными стёклами совершенно отказывалось пользоваться кнопочками вентиляция-кондиционер, или что там у него есть, - но и дорогие мои сокамерники, т.е. попутчики таили в себе массу сюрпризов. На ночную поездку продолжительностью в 9-10 часов они зачем-то заготовили немыслимое количество еды и непрестанно жевали.
Слева – блёклая и вялая дама с очаровательной крохотной собачкой. Собачка очень мила и мала, но пахнет, как и положено собачке – псиной. В газовой камере. В отсутствие хоть малой щелочки, через которую проникал бы воздух.
Их спутник, (дамы и собачки), - громкий и потный мужчина – постоянно прикладывался к бутылке. Когда в замкнутом пространстве собрано 40-50- живых человек со всеми вытекающими функциями живых организмов, - круче псины пахнет только водка.
Впрочем, опять же, справедливости во славу стоит признать, что 40-50 не живых человек вряд ли пахли бы лучше.
Следующий мой мучитель и соратник палача – девочка с чипсами, сидящая впереди ароматного трио. Она поглощала их непрерывно и химические ароматы курицы, мяса на гриле, лука с зеленью, камчатского краба, холодца с хреном и иже с ними сменяли друг друга с постоянством заведённого умелой рукой механизма.
Но главный шедевр, просто венец творения – семья из четырёх, равно округлых человек – папа-мама-две дочурки около двадцати – впереди нас. Они торжественно восседали на сдвоенных сиденьях со столиком между ними. Едва мы тронулись – это ознаменовалось жаренной курицей с чесноком. Через час – вареные яйца и котлеты. На первой остановке они покупали пирожки, на второй – чебуреки. Запивали это гастрономическое безобразие колой – в каждом углу столика по отверстию для бутылки и у всех свои два литра. Ещё пили чай из термоса с пирожными в пластиковых коробках и иногда перекусывали семечками. Я не знаю, что о них ещё сказать, кроме того, что ехали они меньше всех и сошли первыми через семь часов пути.
Когда мы покинули эту тварь , голова кружилась не одним бокалом шампанского, слоновьи ноги восторгов головы не разделяли и идти отказывались и я точно знала, что обратно я не поеду. Останусь бомжевать, пойду пешком, поползу на четвереньках – но только не «комфортабельный автобус».
Но после были море, счастье и долгожданный отдых и отходчивая человеческая душа вытесняла настойчиво всё, что не могло забыть измученное тело. И страшный час настал.
Начал палач с того, что мы больше часа на пронизываемом всеми ветрами перекрестке стояли, как пара «плечевых». Затем он проехал нас на добрые 300 м и заставил пробежаться за ним с хорошеньким весом багажа. Это был первый этап дрессировки – вспомни хозяина, поскучай за хозяином, бегом марш за хозяином.
Едва втиснувшись в кресло и отдышавшись, я заскулила тихонечко о том перекрёстке. За десять часов пути он включил кондиционер на семь минут. Потом включил отопление. Впереди и сзади так же ели, дышали и благоухали. Лысый мужчина передо мною ежесекундно выдыхал весь спектр предлагаемых черноморским побережьем напитков. Кто-то невидимый угощался копчёной рыбкой. Пытаясь выжить, я вспомнила все техники релаксации, все психологические практики, о которых когда-либо слышала, я вспоминала английский алфавит и все забавные словечки маленького внука, пыталась впасть в анабиоз и стать деревом, выделяющим кислород. И в распадающимся на атомы мозгу отчётливо звучала фраза и выплывала из далёкого детства картинка с подмигивающей стюардессой и надписью : «Летайте самолётами аэрофлота»,