Я не верю в ушедшие дни,
Без остатка гремящие в памяти бубном
Цыганским,
Что пляшут в глазах как огни,
И как черти хотят закружить меня
В дьявольском танце.
Я не верю отныне глубоким глазам,
Оказавшимся омутом,
Дном, но не морем.
Ресницы изрезали плоть, как тесак,
А дыханье сожгло - прах, как сор
Под забором.
Не верю словам твоим лживым совсем,
Не ставлю ни в грош, не ценю ни на йоту.
Но так же люблю, как тогда глух и слеп,
Осязая губами во сне плечей контур.
За что же свалилась на голову мне,
Впившись в сердце зубами, пустив яд по вене?
Под грузом любви надломился хребет, яд подействовал
Сразу же, без промедленья.
Не прошло полугода, я отошел и
Поднялся со сломанных нар психбольницы,
Взглянул в отраженье - все то же лицо,
лишь укусов следы на губах,
И желанье напиться.
Снова воспоминания текут свежей кровью
Из раны сердечной, минуя все швы.
Я макаю перо в алый океан страданий
И пишу по бумаге остатком любви.
Скрип пера по листу источает
Тоску и стенанья
Души, гложут что изнутри.
Разрушая себя,отдаюсь созиданью,
Пока сердце жестокой любовью горит.
Жар спадает, приходит покой,
Торопливо за днем идет день.
Прогоняя тоску по тебе
Нежной самой рукой,
Силуэт погружается в тень.