Над шахматами голову склонив,
задумавшись слегка над рокировкой
соперника – точней, мотивировкой, –
я чувствовал спиною, как красив,
открытый через арку диких ив,
вид на реку… И стало мне неловко,
что я на клетки, с божьею коровкой,
к ферзю ползущей, крылышки прикрыв,
уставился недвижимою тенью.
На шахматы, гнетущие тоской!
На сонные, грозящие забвеньем
всему вокруг, фигурки с их доской.
Но оглянись – и в теплом дне осеннем
вернется жизнь меж небом и рекой.