За тобою я гнался среди ветров – ускользала, как тень и время.
Покидая с рассветом тепло и кров, прижимая златое стремя, я носился, вздымая столбами пыль [оседала она на скулы].
Под копытами тысячи долгих миль для того, чтобы улыбнулась
ты, взглянув синевою в мои глаза, поцарапав до крови душу; для того, чтобы следом поднялся сад, чтобы воды пришли на сушу.
Я искал, зная, где-то меня ты ждешь в перекрестьях столетий/судеб. Находил же снега и осенний дождь, паутину метелей-кружев, находил томный жар иноземных лун, спотыкался о нити пряхи.
Бог манил, но обманывал черт, как плут – силуэт твой тонул во мраке.
Я гонялся за тенью, за миражом [ускользала, как ведьма-вьюга], свое сердце дотла ожиданьем жег, пока север сменялся югом, пока запад рыжелый, как лист рябин, вдруг алел, и восточный ветер говорил, мне, хрипя, мол, я нелюдим, необласкан и хмур, не светел. Говорил мне, что я догонять устал, от бессонниц устал, безумец. Говорил мне, что я безнадежно стар…
Лес стоял за спиной, бесшумен. От земли поднимался горячий пар, укрывая следы, твой запах. Лунный в дымке качался тяжелый шар…
Разверзался дёрн, стыл и затхл, обнажая земное, всё в шрамах, дно, обнажая остовы мира.
Замороченный дивным, дурманным сном, околдованный духом мирры, я тонул среди черных бурлящих вод и руками к тебе тянулся. Океаны и бездны минуя вброд, я ни разу не оглянулся – за тобой я гонялся, за шелком риз, за шуршаньем летящим платья.
Ты – дыханье мое, полусон, каприз, моя смерть.
Как тебя догнать мне?