С годами пристрастясь к злословью,
С мечтою танца не исполнишь.
Но грудь сдавило острой болью
Твое надрывное: «А помнишь?!»...
Душой всё так же бодр и молод,
Но взгляд давно и злей, и строже,
И бьёт по сердцу словно молот:
«А помнишь – были мы моложе?!»
Нам жизнь познания вручает.
Ты стал расчетливей, мудрее,
Но разум скорбью наполняет:
«А помнишь – были мы добрее?!»
Блуждает по губам улыбка,
Но мысли страшно агрессивны.
Уже пожизненная пытка:
«А помнишь – были мы наивны?!»
Хватая в жизни всё, что можно,
Мы ежедневно: или – или.
Но совесть душит осторожно:
«А помнишь – беззаботны были?!»
Здоровый скепсис нам диктует:
Всё в жизни страсти привокзальны...
Но жжёт, а вовсе не врачует:
«А помнишь – были мы печальны?!»
Ты научился наслаждаться
Участьем тех, что не любили,
Но заставляет содрогаться:
«А помнишь – искренними были?!»
И предавая многократно
Тех, кого сами с рук кормили,
Мы погибаем безвозвратно.
«А помнишь – мы когда-то жили?!»
Теперь слеза съедает очи,
В тебе найдя, как будто, ровню.
Простой цинизм твой стон средь ночи:
«Я плачу? Что вы! Я же помню!..»
Когда всосет тебя как битва
Всё, что отчаянно не сбылось,
Не защитит уже молитва
«А помнишь?!..» Всё давно забылось.