Ветер и шум.
Тошно и одиноко.
Будто внутри гигантского осьминога.
Небо под цвет линялого полотенца.
Может, пора искать лейтенанта
Бенца?*
Вместе читать
Канта и Мопассана.
Печь трюфеля. Пробовать круассаны.
Петь и кидать друг в друга
орехи кешью.
Ночью мечтать выбраться
к Побережью.
Ветер и шум.
Прелесть сюиты Брамса
не украшает этот кошмарный транспорт.
Тонны воды. Ил и морская пена.
Может, пора искать капитана Немо?
Но тяжело.
Ноги в свинец обуты.
Мне бы лететь на землю.
Без парашюта.
Мне бы цедить по капле
пол-литра рома.
Мой осьминог нацелен на мыс Дежнёва.
Путь под водой продлится, наверно,
вечность.
Ветер и шум.
Космос бесчеловечен.
Боже, прошу скинь мне железный
якорь!
Воздуха нет. Будто песок
и вата.
Ветер и шум.
Тошно и одиноко.
Чёрт бы побрал гигантского осьминога!
Волны звучат мелодией колыбельной.
Есть ли какой-то шанс мне
увидеть землю?
Ветер и шум.
*И.А. Бродский "Новый Жюль Верн" (1976), IX:
«Дорогая Бланш, пишу тебе, сидя внутри гигантского осьминога.
Чудо, что письменные принадлежности и твоя фотокарточка уцелели…»