Ноябрь нахмурился эребо.
В обрез пирушек и деньжат.
И у двери, как корки хлеба,
скворцы иссохшие лежат.
Долгов и дрязг - что семок в дыне.
Царизм жесток, и нравы - жуть.
Сергеич вышел при волыне
ворон над соснами пугнуть.
Но сердцем будучи повеса,
пальнул, не целясь, ровно в лес.
В ответ из хвойного навеса
упал нечаянный Дантес,
держась за стрелянное гузно,
издав проклятий лютых трель.
- Багрец! -
Сергеич молвил грустно, -
и ко всему теперь - дуэль.