Я говорю с тобою. Желаю спокойной ночи,
Когда за окном темно и мелко стучится дождь.
Я шлю к тебе в Петербург своих темноглазых гончих,
От чуткого нюха их ты в принципе не уйдёшь.
Ко всем ремешкам на шее привязаны будут письма,
Которые не дошли сквозь скандалы ушедших дней.
Читай их, когда поймёшь, что от прошлого независим.
А гончих моих погладь и в квартире своей пригрей.
Пускай отдохнут с дороги. Хоть чем-нибудь покорми их.
А утром они с восходом отправятся в дальний путь.
Потом вспоминай почаще созданий уставших, милых,
Которые не давали шуршаньем своим уснуть.
Оближут лицо и руки и с лаем навстречу ветру
Они побегут по крышам, по тихим пустым дворам...
...Я встану на старой вышке в каких-то полсотни метрах,
Увижу, как ты с друзьями расходитесь по домам.
И день ото дня я буду тебя наблюдать с рассветом:
Как ты копошишься в сумке, пытаясь найти ключи,
Как прячешься от морского холодного злого ветра,
Как письма читаешь, куришь и долго потом молчишь.
Однажды дождливым утром к тебе подойдёт собака
И будет скулить нещадно у выхода на "Лесной".
И пусть тебе станет тошно, тоскливо, безумно жалко,
Да так, что дворнягу эту захочешь забрать домой.
Бери, ты не пожалеешь! О многом она не просит:
Кусочки ржаного хлеба, ковёр или старый плед.
Пока ты устало куришь, я буду смотреть на осень
И радоваться, что всё же смогла сохранить секрет.
22.09.16.