Когда мой возводили храм,
архиерей три раза честно
ударил топором в то место,
которое зовётся "срам".
От низу третье, что ль, бревно.
Грешу, конечно: ведь не спится...
Ударами освящено
от низу третье. Так оно
заведено, и не годится
менять привычку на мечту.
Привыкнуть можно: и кресту,
и полумесяцу молиться.
Стоять всю жизнь, как на посту.
Опасность видеть за версту...
Поглубже в землю прятать похоть,
туда, где топором бревно
ударили, давным-давно...
И где увязнет чей-то коготь,
а там и страсть раскроет пасть,
а там и голубю пропасть...
А мне блаженный Августин
ответил так: "Смотри, Лаврентий,
один и два - отец и сын,
а дух святой, похоже, третий...
задумайся..."
И я над этим,
недолго думая, почил.
Без топора я не рубил.
Бес слов порой со мной ложился.
Не баню, церковь возводил.
И в ней по молодости мылся...
А что бревно? Оно давно
не держит: стены-то - до бога
подняться можно... Мне так много
не нужно, не отведено.
Не знает счастья и свободы
счастливый и свободный прах.
Любовь свои возводит своды
на недозволенных местах.
И чем сильней любовь,
тем выше
над головой вознесена
недосягаемая крыша.
И ей нет дела
до бревна.
24 сентября 2016 г.
"Если освящается основание деревянной церкви, архиерей, взяв топор, бьёт им трижды в среднее алтарное бревно..." (последование чина на основание храма).
Отсюда "взялось" это стихотворение, здесь его "закладка". Это и есть тот гвоздик, на котором "хорошо бы не повеситься". Я только не уверен, что бревно - третье снизу. - АТ.