Часть 3
Богини, духи, чьи то души, засуетились у дверей. Часть их решилась всё ж послушать и разлететься поскорей. Пожалуй, больно, очень больно отсрочки наказанья ждать. Но духи наши, те довольны, девиц решив вновь повидать, умчались восвояси мигом. Шумел всё так же водопад, уже поведана интрига. Тот грустным был? Иль был тот рад? Кто что в струе его услышит или увидит в лоне вод.Наверно только в сказках дышит скала, благоволит сам свод. Вот появились и девИцы в цветастом ворохе одежд. Ирида, словно Счастья птица, Ананке – в серебре надежд. В руках Ириды злата чаша , а за спиною два крыла. Ананке, та была чуть старше, не шла, а лебедем плыла. Прекрасна и грустна на диво, она ж предвестница Судьбы… Обе стройны, обе красивы, казались, чувственно слабы. И Духи голосу рассудка внимали, глядючи на них. Побыв с Иридой лишь минутку, сложил Дух той хвалебный стих.
ИРИДА
Не смея тронуть эту деву, решил, пускай познает мир, услышав песенную лиру, что та легка, словно эфир, цветку прекрасному подобна, чиста, как капельки росы. В миг радости Богам угодно было той дать злАто косы. Кто подарил ей эти крылья? Наверно, сам великий Зевс, в его ведь власти эскадрилья всех облаков среди небес. Но сказка вовсе не об этом. Услышал песню ту Зефир, что, как известно, был Бог Ветра, во власти ветра целый мир. Он странник вечный, захотелось воочию увидеть ту, о ком так сладко в песне пелось, похожей на его мечту. О, хитрый Дух, в нём хитрый разум, решил Зефиру в том помочь. Найдя пристанище в нём сразу, с тем полетел к Богине в ночь. Но та спала. Так спят младенцы, не бременИт тех злобы Дух, расслабленно и с некой лЕнцой . Свет солнца, что в ночи потух, играть остался в ярком блеске, её прекраснейших волос, которым в ложе было тесно, Зефир пленился цветом кос. Присев на ложе, в изголовье, решил, что будет та его, губами он коснулся брови, пусть сон увидит про него. Сон был таинственным , желанным. Летая ночью над волной, та повстречала образ странный, он был земной и неземной. Глаза сияли лунным светом, был крепок телом и пригож, стихи читал, он был поэтом, от слов его бросало в дрожь. О, образ был тот столь прекрасен, что для неё затмил весь свет. Исход, конечно, всем вам ясен - сын Купидон( вот он ответ) стал встречи чувственной итогом, дитя Любви и сладких муз( был тот и ангелом, и богом), счастливым стал Любви союз.
АНАНКЕ
Что же касается Ананке, Дух понял, как она мудра, собрав судЕб чужих останки, набрал тот нити два ведра. Понёс те сразу к Мойре ( Пряхе). Авось сгодится то кому, он скромен был, держался в страхе, и сам не ведал почему. Так нравилась ему Ананке, что Дух решил в делах помочь, чесал всё пряжу спозаранку, явился Зевс, Дух скрылся прочь. Куда ему было тягаться с царём Богов, он только Дух, решил навеки распрощаться. Кого та выберет из двух, понятно было без расклада , конечно, царь Богине мил, и Дух решил отбыть в Элладу, Ананке ж пряжу подарил. Зато, какая это пряжа, с мерцаньем сладостным ночей (и в чью Судьбу той нитку ввяжет? ) да с золотом дневных лучей.
ЭПИЛОГ
Кто летом , бегая по лугу, увидит радугу-дугу, то знайте, ветра то супруга. Иль ирис в садике сорвут - так в её честь цветок был назван, другая сказка то гласит, цветок той именем обязан, в цветастом платье цвет форсит. Его улыбка - той смешинка, а радуга – след от крыла, на травке утренней росинка –знак, что Богиня здесь была. Ах, бедная моя Ананке, на что тебе веретено? Вплетаешь нити ты остатки, в Судьбу, в кой всё предрешено, кому-то нитку дашь длиннее, а чья-то вовсе коротка. Кто злата в жизни не имеет, кому благоволит луна. Нам уж отмерено, я знаю, что проку мне тебя просить. Судьба бывает заказная? Чтоб счастья - просто не сносить, чтоб радости - как луч в день жаркий, любви - как свет звезды в ночи, мечты прекрасной, цельной, яркой Дай тем, кто в матерях почит.