(маленький рассказ)
Что это есть такое — первая любовь?
Что это?
Почему о ней все вспоминают, говорят, с таким каким-то необъяснимым трепетом, с благодарностью, с тихим сожалением о несбывшемся?
Почему у всех при воспоминании о первой любви появляются, то светлая улыбка, то загадочный необъяснимый взгляд, то тихое сожаление. А у иных — лёгкий румянец, не редко и слёзы, или смущение...
Но, по-сути, нет ни одного человека, у которого не проснулось бы то чувство перед глазами, не отразилось бы, как-то по-своему, на лице.
У каждого оно зарождалось по-разному, каждый проживал его по-особенному и у всех оно заканчивалось в разной степени созревания...
В школе у меня было много симпатий, и одноклассников и старшеклассников, и высоких и не высоких, и красивых и просто симпатичных.
Но угораздило меня влюбиться в рыжего мальчика, на год моложе.
Он был весь к конопушках. Весь! Даже на губах.
Но для меня он был лучше всех!
Я в нём видела то, что другие не замечали. Мне нравились его руки — пальцы. У него были красивые густые волосы, крупно вьющиеся, цвета густой тёмной меди. Зелёные глаза! Зелёные глаза... и густые длинные рыжие ресницы. Тонкий аккуратный носик и красивые пухлые губы...
Когда он улыбался, глаза становились щёлочки, а красивый ровный ряд зубов сверкал на солнце.
Мы любили. Как умели. Первый раз. Неуклюже. С великой долей смущения...
И любовь наша была чистая, искренняя. Такая тёплая, ранимая и хрупкая.
Окружающие недоуменно смотрели на нашу пару. Как же, такая красивая девочка и такой несуразный рыжий мальчишка рядом! Вначале они позволяли себе ухмылки и смешки за нашими спинами. Но, когда наша дружба переросла уже в открытые пылкие отношения, они почему-то все пытались меня отговаривать.
Вряд ли хоть одна влюблённая пара в нашем городке получала постоянные советы, отговорки, предложения и нравоучения. Почему-то никто не мог успокоиться.
Ну не верили они в нас, как в пару.
Мои родители уповали на меня с недоумением и негодованием. И это было постоянно, ежедневно, ежеминутно. В нашем доме поселилась одна тема для разговора, других просто не существовало (в моём присутствии). Это был жуткий прессинг.
Сначала были разговоры и увещевания. Не помогало! Начались репрессии. Меня перестали пускать на все мероприятия, проводимые в школе. Но нам хватало и учебного времени, мы использовали все переменки. Дошло до того, что меня не пускали на хор, на дни рождения подружек, в кино.
Его родители реагировали на меня тоже с большой долей недоумения и недоверия. А вот его брат, тот поступил однажды совсем по-другому.
Они были совершенно противоположны друг другу. Брат старше был на три года. Чёрный, брови вразлёт, большие выразительные глаза, как у Дворжецкого. И только губы немножко похожи. Красавец. Всегда томный многозначительный взгляд. Встречался он с моей подружкой.
Однажды мы с ним оказались на одной вечеринке без своих половинок. И он постарался меня подпоить, а потом в укромном местечке начал приставать. Пёр как танк. Но получил лишь только то, что ему полагалось, оплеуху.
Впоследствии ни один из нас пе подал вида, о случившемся инциденте.
После окончания школы, чтобы не расставаться, я даже поступила на заочное
обучение. Пошла работать в библиотеку. Вот там мы могли видеться, сколько нам хотелось.
Со временем натиск на меня немного ослабился, но только немного.
Мы по-прежнему встречались каждый день и летели друг к другу на свидание, гуляли по улицам допоздна, ходили в кино...
Год промелькнул и он после школы поступил учиться на стационар в другой город. Раз в две недели он приезжал. Переписывались часто. До сих пор у меня хранится одно письмо. Представляете, я подсчитала, ему уже 46 лет! Боже мой, самой не верится!
В каждый свой приезд он привозил шоколадку. Два дня выходных мы проводили вместе. Но, я даже не заметила, как мы стали выяснять отношения. Почему-то каждый раз я должна была отчитываться с кем я ходила в кино, кто и почему ко мне подходил и о чём я могла разговаривать. Начались ревности. И для меня это было очень обидным, оправдываться ни за что, что-то доказывать, обижаться...
Расставались плохо, но уже через день я получала письмо с извинениями или вообще, как ни в чём не бывало, вроде мы и не ссорились. А, меня устраивал любой вариант, я по-жизни не люблю , дуться и не разговаривать. Я подхватывала любую волну, лишь бы не конфронтация.
Но, к сожалению, всё повторялось снова и снова. Потом я поняла, что это теперь идёт уже от его родных. Это они ему постоянно внушали, что я тут не одна, что такая как я девочка, быстро найдёт себе и одного и другого...
Никому было невдомёк, что мне-то никто не нужен был! Потому что я его любила, я ждала его приездов, его писем и жила этим.
Но я не могла существовать вне социума. Я уже в то время работала в универмаге. У меня много было знакомых, друзей, одноклассников и т.д.
Так мы, с переменным успехом, просуществовали три с половиной года.
Все уже давно смирились и воспринимали нас, как пару. Спрашивали когда уже будет свадьба... Но, свадьбы не случилось.
По всей моей жизни красной жирной нитью пролегли эти первые чистые красивые отношения, эти нежные трепетные чувства. Эти волнения в моей груди и воспоминания до сих пор живы. Я до сих пор ощущаю его тепло, его неуловимый запах. Целую его зелёные глаза и ощущаю рук его прикосновенье.
Я любила в нём всё, его голос с лёгкой хрипотцой, его смущение, его красивую улыбку. Его имя, которое я в каждом мужчине воспринимаю, как напоминание о моём Андрее.
Я помню всё.
30.10.2015
ПОНРАВИВШАЯСЯ РЕЦЕНЗИЯ___________________________
Как картину в пустом кинозале
память крутит историю дней...
Для чего вы нам всё рассказали?
Для того чтобы вспомнил Андрей?
Он об этом и сам не забудет,
он как ценность хранит письмецо.
И всегда каждой встреченной Люде
с замираньем посмотрит в лицо.
Да, это на всю жизнь. Знаете, Людмила, думаю что такие отношения даёт нам Бог чтобы на всю жизнь был пример достоинства, чести, чистоты. Чтобы не оскотинился человек, не скурвился, чтобы остался человеком в этом теряющем свою человечность мире.
Рассказ у Вас хороший, живой, трогательный. Понравился.
Андрей Бартенев 03.01.2017Г.