Печаль моя, больше не кипишись.
В расчете.
Всё выпито, даже «Цитрон» и «Шипр».
Остались сближения слов и цифр
В загвазданной памяти и блокноте.
Все то, что лечило, теперь – увы,
Не лечит.
И, как осмотрительно ни живи,
Здесь нет ничего тяжелей любви.
А там ничего, очевидно, легче.
Там каждый не узнан и не знаком.
Как мне – я.
Здесь дверь закрывается сквозняком.
А время, как двери, всегда с «глазком».
И как неожиданно он темнеет.
Почти что не виден его ущерб
Вначале.
Здесь, кроме любви, ничего вообще.
Здесь, кроме любви, никаких вещей,
Достойных прощения и печали.