Кажется, что стрелки часов просто со всей дури бьют меня по голове. То ли таблетка не подействовала, то ли меня и правда бессовестно избивают. Сейчас даже это трудно понять. Который, кстати, час? Восемь? Девять?
Черт, уже одиннадцать. Совсем стемнело, свет, что ли, включить? Ах, нет. И так неплохо. Поднимаю руку перед собой, даже силуэт еле просматривается. Наверное, выгляжу я сейчас просто отвратительно: глаза опухли и покраснели, губы искусаны до крови, волосы взлохмачены. Нет уж, свет не включу.
Так тихо. Я даже слышу, как бьется мое сердце. Интересно…
- Ууууууу! - начинаю тихо поскуливать в пустой комнате. Голос отбивается от стен как резиновый мячик и бьет по больному сознанию. - Мда, зря я это, - и опять слышу свой голос.
И это так странно. Как будто раньше жизнь протекала в полнейшем молчании. Работал только слух. И зрение.
Начинает казаться, что даже в этой черной-пречерной комнате я вижу тебя перед собой. Твои черты, твой силуэт. Да что уж там: вижу даже глаза, губы и нос. Не знаю, зачем, но медленно протягиваю руку вперед, затем моментально сжимаю и одергиваю, понимая, что это всего лишь разыгралось мое больное воображение, потрепанное несколькими бессонными ночами. А где сейчас ты?
Очень хочется думать, что тоже вот так сидишь посреди пустой и черной комнаты и думаешь обо мне. И видишь меня. И тянешь руки.
Черт! Вскакиваю с кресла и начинаю очерчивать комнату быстрыми шагами. Из стороны в сторону, из стороны, в сторону. Внезапно, слегка изменив траекторию, больно натыкаюсь на ножку дивана.
- Аааааааа! - кричу громко, с надрывом, не столько от боли физической, сколько от душевной. Мне ведь просто нужен был повод прокричаться.
Аккуратно ощупываю составляющие дивана и сажусь на него. Медленно провожу рукой по мягкой поверхности, щекочущей руку…
А помнишь?..
А помнишь, как мы любили вечерами забраться на него с ногами, как можно ближе друг к другу? Смотрели фильмы, читали, целовались. Помнишь, мне тогда еще взбрела в голову сумасбродная идея устроить на нем чемпионат “Кто выше прыгнет”? Мы тогда еще долго смеялись, пытаясь замаскировать вылезшие пружины. Трудно вспомнить, кто из нас смеялся громче. А пружины по сей день кое-где торчат.
От воспоминаний невольно начинаю улыбаться, не сводя глаз со своей руки, так и продолжающей гладить обивку. И представляю, что это твоя рука.
Тут меня как ошпарило. Вновь вскакиваю, продолжаю нарезать круги по комнате.
Ну вот что за черт меня дернул об этом вспомнить? Зачем я травлю себя же?
Невольно к горлу подступает ком. Надо остыть. Подхожу к окну и распахиваю настежь. В тот же миг по лицу бьет резким потоком ледяного воздуха. Ах да, декабрь ведь. Надо думать. Но легче все же стало. Как будто пощечину залепили.
На минуту мысли замолкают, и я слышу только вой ветра. Под окнами ночной город живет совсем другой жизнью. Машины плетутся по занесенным дорогам, редкие прохожие бредут по своим делам. А вон та парочка вроде вообще никуда не торопится. Стоят себе, понимаешь, на мосту, обнимаются. А ветер жуткий просто!
А помнишь, как мы в такой же декабрьский вечер встретились? Мне тогда жутко не везло ни в работе, ни в личной жизни. Все, чего мне хотелось, - гипнотизировать падающие снежинки. Но стоило тебе подойти и сказать: “Жизнь слишком коротка, чтобы стоять и грустить! Надо двигаться! Вот и пошли”, а затем схватить за руку и стремительно направиться вдоль проспекта, рассказывая забавные истории, смеясь, как мне снова захотелось радоваться каждому дню. В тот день мой смех высвободился из оков депрессии впервые за долгое время. Спасибо.
И снова улыбка ушла, сменяясь чувством раздавленности. Только теперь пришло осознание, что жутко холодно однако стоять возле открытого окна зимой!
С размаху захлопываю раму, а стекло противно дребезжит от удара. Не нравится? Вот и мне не нравится. Как будто сердце дребезжит. Гадко на душе.
В комнате стало заметно тише. Если не двигаться, можно услышать, как шумит кровь.
А помнишь, как мы с тобой жутко поссорились и не разговаривали целый день? А потом стемнело, мы сели по разным углам дивана и слушали стрелки часов. Мы тогда украдкой посматривали друг на друга, ожидая, кто же сдастся первым. А помнишь, чем все закончилось? Помнишь, как мы неосторожно одновременно подняли головы и встретились взглядами? Помнишь, как тогда смеялись? А потом целовались и обнимались пока не уснули. Помнишь?
Черт побери, а ты помнишь, как готовили вместе блинчики по выходным? А по будням - по очереди атаковали кухню, желая порадовать друг друга. А еще придумывали друг другу забавные и глупые прозвища. “Табуреточка”, “Облачко”, “Картоночка”. Помнишь?!
Ты помнишь, как мы плакали, грустили, гуляли, спали?
Помнишь, как мы любили друг друга?!
Только сейчас понимаю, что стою в центре комнаты, смеюсь на грани слышимости, а по щекам текут тяжелые слезы. Чертовы воспоминания. Хватаюсь рукой за кофту на груди. Я понимаю: “Что-то не так. Неправильно. Некрасиво. Душераздирающе”.
Нет. Все не так! Не любили, а любим! Любим мы. До сих пор. Так какого черта творим? Что происходит?! Хочется летать по комнате, прыгая с одной стены на другую, рвать и метать, выть и плакать. Чувства в груди бесятся, желая вырваться из дурной плоти.
Задыхаясь от собственных слез, хватаю куртку, одной рукой натягиваю сапоги, забываю про шарф и несусь со всех ног к двери. А в голове несется со скоростью 4G интернета: “Нет, еще не все. Еще не конец. Мы можем”.
Не знаю: где ты, с кем ты, как тебя искать. Но сейчас важно хотя бы выйти, а там придумаю.
Подбегаю к двери, дергаю ее на себя со всей дури так, что рука начинает болеть. Делаю шаг за порог и замираю.
А там ты. С такими же заплаканными глазами, растрепанными волосами и наспех накинутой одеждой. С таким же взглядом. И такими же, как мне думается, мыслями.
Так и стоим и играем в гляделки. А потом тягуче медленно приходит осознание. Улыбаюсь, ты тоже. Делаю шаг вперед, ты повторяешь движение.
А потом мы просто растворяемся друг в друге: в объятиях, поцелуях, словах. Просто тонем. И нам это нравится. Мы этого действительно хотим. Это правильно. Нужно ли что-то еще? К черту.
Спустя минут 15, или 20, или даже 100 заходим в квартиру и аккуратно закрываем дверь. Теперь темно там, за дверью, а не у нас. И пустота тоже осталась там, на лестничной площадке. Мы не взяли ее с собой, мы отвернулись от нее, попрощались.
Стрелки перевалили за час ночи. Хватит на сегодня потрясений.
Но знаешь, как только вздумаешь снова уйти, я прокричу:
“А помнишь, как мы плакали, обнимались и целовались? И все это было одновременно. И все это было взаимно. И ты не сможешь уйти. Потому что ты помнишь”.
сентябрь 2016