Моя душа может тянуться к тебе,
Но я никогда не назову тебя милым.
Может, подумаю об иной судьбе,
Но я буду с яростью рвать жилы,
По которым разливается поток света,
Разъедающий сердце своим ядом -
Огонь, связанный с тобой. Где-то
В сердце зажжется желание взглядом
Тебя обласкать. Не униженного, не оскорбленного,
Но, как это не прискорбно слышать,
Похоже, безвыходно побеждённого
Горькой любовью, посланной свыше.
Нет, я не уйду, воткнув нож в спину
Моему единственному. Aeterna fides.
Этот футляр Чеховский даже не разодвину.
Прильнувшей к твоей груди меня не увидишь.
Нет, не сиди, в угол забравшись,
Вливая огненную воду в себя постоянно
И вспоминая, как, за талию взявшись,
Услышал "нет". Ты приблизился к краю
И увидел бездну и фонари под собою
Только шаг последний решил не делать.
И правильно. Это того не стоит.
И сомнений тут нет, даже если не мелочь
Для тебя то сейчас, да и после, может, не будет
Мелочью. Ну а если, по правде - для каждой
Души это веками вершило судьбы,
И каждой любовь придавала важность.
Вот так посмеялась над тобой осень:
Ты никогда не назовёшь меня милой.
А вдруг, в тебе обнаружится Маяковский
И я стану для тебя, хоть отчасти, Лилей.