28.09.2016
Она не боится своей оставаться. Своей и открытой. И может так статься, что эта открытость больнее болезни, сильнее цунами, мощней, чем – исчезни, страшней наводнения, горше, чем вьюга, трудней и опасней, бесовского круга, и весит побольше, чем чьё-то забрало. Своя и открыта – ни много, не мало. Сильна своей честностью, славная долгом. Уже оставаться ребёнком недолго. Я чувствую, как вынимаешь ты руку. Я не помешаю, нет-нет, не нарушу. Взросленья, дистанции, собственной темы. Мне больно и страшно. Будь там, или с теми, кто сможет увидеть, кто точно заметит и взрослость ребёнка и возраст отметин. Спасибо, малышка, за щедрое сердце. За - к папе и маме открытую дверцу.
Он закрыт, как сейф, застёгнут, как офицер. Его мысли скрываются сотней ненужных слов. Всё, что чувствует – видно насквозь, где –оборвалось, где подстрелен, где - ранен, где так и не зажило – где ему приложить растирание или тепло, - всё заметно, но сдержан он и суров. А мальчишка – мальчишкой, - немыслимо, - что отец, что он первенец, старший, что вовсе уже мужик. Так же сильно тоскует по дому, мечтами блажит, так же строит воздушные замки и лунный дворец. Будь здоров, мой мальчишка, давай, расти. И спасибо тебе, что ты есть и секундами – здесь.
Мои мальчик и девочка – общая линия рта, - совершенно различный рисунок бровей и глаз. Когда я перестану писать, ото всех устав – пусть Господь никогда-никогда не оставит вас…..