Под солнцем неколебимым –
охрян`ые равнины, холмы рыжеватые…
По склону козлиной тропой вскарабкался
к площадке с обломками:
пилястры разбитые, безголовые боги.
Временами что-то мелькает скрытое:
змея или мелкая ящерка.
В камн`ях притаилось
племя существ бесхребетных
с ядовитой окраской.
Овальный дворик; стена растрескалась.
В землю вцепилась мертвою хваткой –
корни одни – богомолка-смоковница.
Ливень из света. И Будда – набухшим холмом серым.
Расплывчатой массой – черты лица;
по откосам его взбирались
и спешили вниз муравьи.
И вечно оно – нетронутое,
и всё-то оно – улыбка, одна улыбка:
море ясности безмятежной.
Но вдруг в е т е р о к
на мгновенье явился:
помедлил, вокруг себя покружил –
и рассеялся.
LA CARA Y EL VIENTO
de Octavio Paz
Bajo un sol inflexible
llanos ocres, colinas leonadas.
Trepe por un brenal una cuesta de cabras
hacia un lugar de escombros:
pilastras desgajadas, dioses decapitados.
A veces, centelleos subrepticios:
una culebra, alguna lagartija.
Agazapados en las piedras,
color de tinta ponzonosa,
pueblos de bichos quebradizos.
Un patio circular, un muro hendido.
Agarrada a la tierra — nudo ciego,
arbol todo raices — la higuera religiosa.
Lluvia de luz. Un bulto gris: el Buda.
Una masa borrosa sus facciones,
por las escarpaduras de su cara
subian y bajaban las hormigas.
Intacta todavia,
todavia sonrisa, la sonrisa:
golfo de claridad pacifica.
Y fui por un instante diafano
viento que se detiene,
gira sobre si mismo y se disipa.
(с испанского)