Что слышали вы о столице
огромной огромной страны,
где радостно светятся лица, где женщинам дети верны,
где часто, заботясь по сути о нас, день и ночь напролёт
Володя по имени Путин в огромной квартире живёт.
Откуда бы взяться квартире? Догадки у вас неверны.
Ему, как и каждому в мире, досталась она от жены.
Жену он отправил на стройку, ишачит на стройке она.
Кто ходит в володину койку? Об этом не знает страна.
А в это же самое время, но только с другой стороны
забыв чернокожее племя, другие живут пацаны.
Они не построили БАМа, хоть главный у них не дурак.
По имени — просто Обама, а первое имя — Барак.
Он в скрепах законного брака с женой проживает без драк.
Володя не любит Барака, и Вову не любит Барак.
И да — как положено в драме, и в каждой свободной стране —
в приемной, на входе к Обаме, берданка висит на стене.
Её появления в доме уже не отыщешь концов.
И спрашивать некого, кроме прислуги и прежних жильцов.
Сейчас оно официально закрыто секретным ключом.
К винтовке приставлен дневальный, он чистит её кирпичом.
Потом зачищает периметр от тех, кто не должен пройти.
Так жили Барак и Владимир,
друг друга не зная почти.
Однажды, придя с тренировки, в пустую квартиру — один,
припадок случился у Вовки. Врачи обнаружили сплин.
"Чтобы излечиться от сплина — советует врач-армянин —
тебе не поможет Алина, забей на наташ и алин."
Немного волнуясь от стресса, на Диму оставив айфон,
и не информируя прессу, поехал в Америку он.
Рука не дрожит у пилота. Сквозь тучи не видно ни зги.
Поёт под крылом самолёта зеленое море тайги.
Чтоб дело пошло не насмарку, отринув внезапную грусть,
Володя, по списку, подарки решил заучить наизусть.
Алине — букет незабудок,
Рамзану — булатный клинок,
Медведеву — корму для уток,
Эльвире — печатный станок.
Так и не приняв ни пол-литра, доволен, устал и не пьян,
захваченный делом нехитрым он перелетел океан.
До Джоржтаун-парк, автостопом, добрался Володя с трудом.
— "Сначала пройдемся по шопам, а всё остальное потом."
И из одного магазина в другой заходя магазин,
воскликнул: — "Какая фемина!", взглянув на одну из фемин.
Хвалы воздавая планиде, он встал у неё на пути.
Но... шла она, Вовы не видя, и мимо хотела пройти.
И здесь в замешательстве Вова, утратив вещания дар,
стал, в поисках нужного слова, просматривать вокабуляр.
Фемина же, в юбке короткой, задумчиво глядя в асфальт,
ступая летящей походкой, внезапно услышала: — "Хальт!"
Едва от такого приказа не выронив сумки из рук,
назад посмотрела вполглаза, и вздрогнула снова, — "Цурюк!"
Но как полагается леди, она повернулась (ужель?)
и, дав направленье беседе, представилась первой: — "Мишель".
— "Да, я и не спрашивал, вроде" — последовал краткий ответ.
(напомню о том, что Володя не жаловал долгих бесед).
С суровой улыбкой мужскою, стараясь казаться взрослей,
нащупал в кармане рукою последнюю пачку рублей.
— "Поедем к тебе, недотрога?"
Мишель отвечала: — "Мерси".
(Не может людей не растрогать, что он заплатил за такси.)
Шли дни. Или даже летели, но всё преходяще. К тому ж,
вошёл в средине недели в овальную комнату муж.
Он так напахался за смену, что чуть не валился без сил,
но, видимо, чуя измену,
— "Молилась ли на ночь?", спросил.
— "Ты что? Я совсем не такая!" — Мишель не признала вины.
Володя ж успел, убегая, винтовку стащить со стены.
Стрелять не пришлось одностволке — нетрадиционный конец.
И правильно — сытые волки не трогают целых овец.