по 48-му сонету Шекспира.
Готовясь в путь, под крепкие замки,
заботясь, прячу даже безделушки,
чтоб к краже не склонить ничьей руки
и, возвратясь, найти всё до полушки.
Тебя ж, кто мира целого ценней,
пред кем алмазы – просто кучка сора,
открыто оставляю средь людей –
добычей славной для любого вора!
Какой тайник? Какие сундуки?
Разлука – веский повод для печали:
живёшь ты в сердце трепетном, в груди,
но даже будь она из крепкой стали –
боюсь, и самый честный из мужей,
похитит с радостью такой трофей!
*********************************************************
Оригинал и подстрочник А. Шаракшане.
How careful was I, when I took my way,
Each trifle under truest bars to thrust,
That to my use it might un-us d stay
From hands of falsehood, in sure wards of trust!
But thou, to whom my jewels trifles are,
Most worthy comfort, now my greatest grief,
Thou best of dearest, and mine only care,
Art left the prey of every vulgar thief.
Thee have I not locked up in any chest,
Save where thou art not, though I feel thou art,
Within the gentle closure of my breast,
From whence at pleasure thou mayst come and part;
And even thence thou wilt be stol'n, I fear,
For truth proves thievish for a prize so dear.
Как я заботился, когда отправлялся в путь,
поместить каждую безделицу под крепчайшие запоры,
чтобы для моей пользы она осталась нетронутой, --
сохранить от нечестных рук, под надежной охраной!
Но ты, рядом с которым мои драгоценности -- безделицы,
мое самое ценное утешение, а теперь -- моя величайшая печаль,
ты, лучший из всего, что есть дорогого, и моя единственная забота,
оставлен добычей для любого пошлого вора.
Тебя я не запер ни в какой сундук,
а только храню там, где тебя нет, хотя я чувствую, что -- есть:
в нежном узилище моей груди,
которое по произволу ты можешь посещать и оставлять,
и даже оттуда, я боюсь, ты будешь украден,
так как даже честность склонна к воровству ради такого драгоценного трофея.