Натяжно. Душно. Воскресенье.
Позавчера был день Предтечи.
То был рожденья день творенья,
Дорогой в небе проявляясь млечной.
И в тот же день, сыгравшая Наталью,
Пятьдесят восьмого «Тихий Дон»…
Спокойства, безмятежности морей бескрайних,
Влетало имя в этот душный дом.
Там на бугре, между Ельцовкой и ее притоком.
Ружейная, одна из тех пяти…
Рисуется иначе ныне город и его дороги.
Однако вспомнится, пересекая вновь жд пути.
Училась в школе номер семь,
Четырех летка, на Граничной.
С утра с соседних «деревень» -
Слеталися школярники учиться.
Ходил трамвай на Ипподромской.
На Каменку слеталась детвора.
Война. Сорок второй. Строительство завода.
Менялся облик, очертания, закат.
Тогда и встретила его…
Седьмого января сыграли свадьбу.
И чтобы в сердце весело лилось,
На славу закололи поросенка Ваську.
А в отчем доме, ныне на Парижской,
Полнились стены. И гурьбой…
На праздник с рюмкой, с песней. Шибко.
В глазах вновь появляется живой…
Григорий Апполоныч. «Ночки темны…»
Исполнит, обронив слезу.
А в доме том, хоть стены были полны…
Отец прогнал к апрельскому дождю.
А дальше дети, хлопоты, забота.
С завода на завод. До часу. Утром до зари.
С детсада в школу, на работу.
Под микроскопом совсекретные твори…
И так с семнадцати – работа и работа.
В «почтовом ящике пять пять».
Потом на предприятии НИИ Востока.
Не отгулять, не помечтать…
Порою вспомнятся фрагменты,
Где Колька Фомин, Сашка – баянист.
Одним цветы, аплодисменты и куплеты,
Другим покорный тыл кулис.
И вспомнишь домик на Парижской,
Сожмет комком, что воздуха…
Попросишь тихо – «сохрани Всевышний,
Хоть память, где цвела черемуха».