Во времена попыток реставрации,
Картины хрупкой словно жизнь,
Мы замечаем общество прострации,
В ней непослушным дарят казнь.
Опаленный солнцем город, средь песков,
Окруженный только ложью, рамками холста,
Там люди улыбаются, не зная меры и часов,
Тяжелый воздух дарит им освобожденье.
О, дурман, который им сказал «свобода»,
Покажи же мне себя, поверь,
Хочу лишь снова я воскликнуть это слово,
Выход ощутить, прошу, хотя бы дверь.
И каждый день обязаны они стоять на месте,
Смотреть на казнь и умирать душой.
И средь толпы, это жест у долгой смерти,
Сквозь холст смотрела только ты.
Границ твой взгляд не понимал,
Твой стан был боле, чем упрям,
Как долго я тебя не замечал,
Средь порока, яда и ножа.
И каждый раз,
Картину в память выводя,
Я вспоминаю лишь тебя,
Совсем не видя там холста.