Рюкзаком навьючив плечи,
отправляюсь в Никуда,
и плевать на «чёт и нечет»,
все приметы – ерунда.
Мне до зорьки бы у речки
оказаться, где пеньки:
это славное местечко
полюбили окуньки.
Там они гоняют молодь,
часто так, не для еды,
чтобы знала, что недолог
путь до истинной беды.
Вот и зорька заалела,
жизнь проснулась вдоль реки.
У соседа (тот, что слева)
кто-то топит поплавки;
подсекает, но напрасно,
видно тычется малёк.
…На крючке повисла ряска,
а в ней глупый окунёк.
Эй, малец, плыви обратно,
приведи ко мне отца,
ждёт его здесь неприятность,
раз не выучил мальца.
Вот и он, как хрен в тельняшке,
распальцовкою плавник,
только ты не дембель страшный –
лезь в подсачек, отставник.
«Поздравляю вас с почином!», –
прожурчал другой сосед,
повзрослей меня мужчина
на десяток, может, лет.
Клёв прошёл!.. И полетела
чешуя, как шелуха.
...В одиночку есть не дело,
снедь артельная – уха.