Ума палата... из психушки

Борис Кокушкин
                Мы живем в необычное время,
             когда вся грязь, доселе гнившая
             на дне, поднялась и заполонила
             едва ли не все пространство. И
             это происходит не только в
             России, но и во всем мире.
             Обрушились нравственные и
             духовные устои. Ныне в искусстве
             зачастую "правят бал" выскочки
             наглые, амбициозные и в то же
             время весьма посредственные и
             ограниченные. Особенно это заметно
             в литературе и в театральной жизни.
                Никому в голову не придет,
             копируя "Джоконду" Леонардо да
             Винчи, сунуть ей в рот сигарету, а
             в ноздрю ввинтить кольцо.Ни у кого
             не поднимется рука вручить памятнику
             Пушкину (скульптор Опекушин) соху
             или хомут. Никто еще не додумался
             посадить сзади Петра Великого
             ("Медный всадник")на круп коня
             гулящую бабу Марту Скавронскую
             (Екатерину I) задом к мужу.
                Но по какой-то необъяснимой
             причине на театральных подмостках
             позволяется издеваться над ставшими
             классическими пьесами. Режиссеры
             "новой волны" полагают, что им дано
             право "перекраивать" классику
             по-своему дурному представлению.
             Причина здесь проста: не имея ничего,
             кроме безмерных амбиций и дури, при
             полном отсутствии умственных
             способностей и ответственности перед
             зрителями, эти "новаторы" вынуждают
             кричать о себе: "Смотрите, какой я
             гениальный!" Да только этот крик
             более похож на тонкий, как комариный
             писк, хрип молоденького петушка.
             И как тут не вспомнить слова Бориса
             Годунова: "Скорбит душа!"


Жена меня, как боль зубная,
Заела, не дает дохнуть:
"Тружусь пчелой, не отдыхая,
Хочу культурно отдохнуть!"

"Ну что ж, - я ей сказал, - пойдем,
Что дом нам, в самом деле?"
Оделись, словно на приём,
Пришли, сидим в партере.

Вот свет погас и грянул блюз,
Раскрылись шторы сцены...
Смотрю, хоть я не трус,
Немного обалденный.

Нудистский пляж... Отелло ждет -
Вся рожа в гуталине.
И, бестолковый, не поймёт,
С кем там жена в кабине?

И зачастили мы ходить
В театры, как на службу -
Жене же надо угодить,
Поддерживать с ней дружбу!

А здесь вот Борька Годунов
Во фраке от Вирсаче
Выходит к рампе без штанов
И монолог свой начал...

А вот вам новый эпизод:
По старости рассеян
На насыпь с рельсами ползёт,
Как партизан, Каренин.

Но у Толстого всё не так -
Она легла на рельсы!
А режиссер мне: "Ты простак -
Не мог пустить их вместе!"

Дуэль... Онегин с топором
И с бородой седою,
Навстречу Ленский босиком
Идет к нему с косою.

Татьяна в бане в этот  час
Своё бельё стирала.
Дуэль увидев, и тотчас
К ним рысью побежала.

Забыв одеться, нагишом,
Бежит, крича: "Не надо!
Пойдём попаримся втроем -
Я вам обоим рада!"

А где-то там, на небесах,
Заплакал горько Пушкин.
Новатор-режиссер-мастак -
Он выпускник... психушки!

Джульетта семечки грызёт...
С мочалкой, банной шайкой
Ромео флиртовать идёт
С трёхструнной балалайкой.

Что было сил, заголосил:
"Пойдём ко мне до хаты.
Я б на руках тебя носил,
Да ты тяжеловата".

Жена: "И долго мне терпеть?
Но это уже лишку!
А лучше, чем маразм смотреть,
Я почитаю книжку".